КОШМАР
1
Тяжёлой глыбой чугуна
Раздроблен цеховой.
Рыдает в бешенстве жена,
В ней плещет страсть волной.
В кровавой луже синий труп
С улыбкой спелых слив
Ударил в прелесть женских губ,
Как буйных волн прилив.
Дрожит она; всё тело жечь
Ей начинает страсть.
Пылает доменная печь,
Огня зияет пасть.
2
О, час мучительно великий!
Я, синий труп, лежу в гробу.
Ты к моему припала лбу.
В губах твоих безудерж дикий.
Вокруг толпа. В дыму кадильном
Тревожно смотрим: ты и я –
Два разлучённых бытия –
Пытаем смерть огнём всесильным.
Безумье плещет. Но избыток
Кричащих смертоносных сил,
Как злой палач, тебя добил
На дыбе беспощадных пыток.
Ты замерла. Я снова дальний,
Ушедший за черту земли.
Вот гроб мой в церковь понесли.
Хорал рыдает погребальный.
3
В слова не верь. Не надо слов.
Пусть все слова умрут навеки!
Пусть чувства свергнут гнёт оков,
Как пробудившиеся реки.
Пусть задрожит земля и вновь
Раскроет огненные пасти
И нашу бледную любовь
Стихийные поглотят страсти.
И будем мы с тобой в огне
Безумно-пламенных видений
Лежать на раскалённом дне,
Свободные от всех мучений.
В слова не верь. Не надо слов.
Пусть все слова умрут навеки!
Пусть чувства свергнут гнёт оков,
Как пробудившиеся реки.
ФИЛИН
От гнилых болот могилен
Воздух рощи.
Встрепенулся старый филин,
Полон мощи.
Погнался вслед за летучей
Бойкой мышью
И, схватив её над кручей,
Мчится тишью.
Он упиться в роще тёмной
Жаждет кровью.
Так к тебе горю нескромной
Я любовью.
ПАН
Страсти мне – не утешенье.
Я в любви, как пума, смел;
Я – звериное хотенье
Женских тел.
Что не жгуче – ненавижу.
Жгу людских страстей тюрьму!
Чуть тебя в лесу увижу –
Всю возьму.
Omnium initium rerum*)
Помнишь звёздный небосвод?
Нас весна ласкала.
Мы стояли у ворот.
Ты роняла сладкий мёд,
Как пчела, дрожала.
Ты ждала. Я вдруг приник.
Ты раскрыла жало.
Где-то пели. Пел родник.
Я спешил уйти в тайник,
Всех вещей начало.
***
Солнце в могилу глядит,
На три аршина изъятую;
Гроб на полотнах стучит,
В нишу спускается сжатую.
Где-то далёко в полях
Ворон уносит разбитое
Сердце в железных когтях
В царство, туманами скрытое.
Будь то сестра мне иль брат –
Дни мои смертью раздавлены.
Комья сырые стучат.
Вечные ночи поставлены.
***
Здесь под мрамором лежат
Милой кости.
К ним спешу, былым объят,
Робко в гости.
На плиту упал. Стучу.
Встань, подруга!
Не затеплишь ли свечу
Встретить друга?
***
Знаю девушку где-то,
Но не знаю, где.
Плачет. Смотрит всё лето
На тени в воде.
Тени любит всё лето,
Тени в чёрной воде.
– «Знаю, близко он где-то,
Но не знаю, где».
Лето, красное лето,
Я – как тень на воде!
Вижу девушку где-то,
Но не знаю, где.
***
Ломаю в парке белую сирень,
И, пьяный ароматом несказанным,
Спешу к тебе по комнатам туманным,
И весь боюсь, что нас застанет день.
Ах, наша страсть – безумная ступень,
Зовущая к восторгам неустанным.
Спешу к тебе по комнатам туманным,
И весь боюсь, что нас застанет день.
***
Как одинокую ладью
Ласкает Волга,
Ласкаешь душу ты мою
Блаженно, долго.
В твоей нездешней глубине
Горят алмазы
Из жемчугов ты нижешь мне
Свои рассказы.
И я не знаю: явь иль сон
Передо мною.
Но весь плыву душой, как звон,
Вслед за тобою.
Как одинокую ладью
Ласкает Волга,
Ласкаешь душу ты мою
Блаженно, долго.
***
От страшной отскочил доски.
Закрыли гроб. Заколотили.
На колокольне зазвонили.
И кровь рвала мои виски.
Когда очнулся я, вдали
Играли дети. Тёс пилили.
Из церкви люди выходили,
И пар струился от земли.
К ПРОХОЖЕМУ
Меня убили. Закопали в ров.
Вокруг пустынно. Пробегают волны.
В народе обо мне умолкли толки.
И прах мой съеден сонмом червяков.
Меня одело в сладостный покров
Небытие. О крест мой чешут тёлки
В июньский зной искусанные холки,
И много крот кругом нарыл ходов.
На холмик мой крестьянин бросил зёрна.
Растёт трава. Свободно и покорно
Я за земной блаженствую чертой.
Мне всё легко, что трудно было прежде.
Как в праздничной душа моя одежде
Нездешней вся сияет красотой.
***
Звенит вода. Смеются дети.
Апрельский нежит душу звон.
Как будто в голубые сети
Бьёт крыл незримый легион.
И первый вешних дней мятежник
(Как небо дальнее светло!),
В лощинах тающих подснежник
Глядится в зыбкое стекло.
Б.А.Садовскому
На балконе с душного утра
Дышит грудь истомой резеды.
В комнатах июльская жара.
Жаждут губы ключевой воды.
Рожь зажали. Звонок сенокос.
А гречиха буйная в цвету.
Тает вишня чёрная во рту.
К сладким пенкам много никнет ос.
***
Бедные мои сограждане, вы не знаете,
Как же теперь жить в этом ужасе.
В ужасе нищеты и голода.
Вы печёте булочки и пирожные,
Собираете всякое тряпьё и безделушки,
Но ничего из этого не получается,
И у вас заходит ум за разум.
ПОКОИ
Чья это тень проходит мимо
Сквозь запылённые столбы?
В покоях древних нелюдимо
Осевшие скрипят полы.
Живёт ли в доме старом драмы
Отображённый тайно свет?
Чья это девушка из рамы
Свой в зеркалах забыла цвет?
По паутинам чёрным ниши –
Хранитель отошедших мук –
Большой спускается паук,
А по диванам бродят мыши.
ВОН!
Голодный пёс рычит, свернувшись на соломе.
В разбитое окно октябрь глядит, как зверь.
О, сердце, сколько здесь бесчисленных потерь
В забытом, некогда гостеприимном доме!
Упала городьба. Обрушился балкон.
Вокруг торчат скотом обглоданные липы,
Дверей распахнутых зловещи в сердце хрипы,
А ветер ледяной кричит мне нагло: вон!
***
И вот что говорят книжные лавочки:
– Всякие стихи идут замечательно!
Умные граждане,
Вы каким-то седьмым чувством почуяли,
Что теперь живут по-человечески
Только одни поэты,
Эти странные люди с другого света.
Сквозь хаос и ужас,
Нагие и голодные,
Идут себе своей дорогою,
Словно под вальс или мазурку,
Движутся навстречу неизвестности
В печальную для вас бесконечность.
ПРАВДА О СЕБЕ
Я жутко в мире одинок!
Среди людей тоскую больно,
И лишь себя я богомольно
Читать умею между строк.
|
