НЕ ЖЕЛАЮ ВРАТЬ
Не желаю врать ни себе, ни другим,
Не желаю брать, а мечтаю отдать.
Но металлом звенят по камням сапоги,
И работает мозг в такт ударам ноги:
"Не роптать, растоптать, растоптать..."
За колонной колонна безусых, безликих,
Из колонны в колонну цепочкой приказ:
"По вагонам, орлы!" – и колёса на стыках
Повторяют слова полководцев великих:
"Не робейте! Убейте! Мы ответим за вас".
Нарожали, и выросло мясо для пушек.
Провожали, рыдали и ждали назад,
Но наводкой прямой по коробкам теплушек,
Где, как в бочке селёдки, – крещёные души,
Православные шлют за снарядом снаряд.
С нами Бог, с ними тоже. Так как же, за что же?
В грудь осколок на вдох, стон, молитва и мат...
Через годы мальчишка вихрастый к подножью
Чуть дрожащей рукой три гвоздики положит,
А ещё через год той рукою сожмёт автомат.
Не желаю врать ни себе, ни другим,
Не желаю брать, а мечтаю отдать.
Но металлом звенят по камням сапоги,
И работает мозг в такт ударам ноги:
"Не роптать, растоптать, растоптать..."
Я С ВЕРОЮ РОДИЛСЯ И ВЫРОС
Всё вроде хорошо, всё к лучшему, поверь,
И вера есть в глубинах естества.
Мы верим в череду находок и потерь –
Да только вера та без дел мертва!
Всё вроде хорошо, всё к лучшему идёт:
И вера есть в душе у большинства,
И горы сдвинутся, и время подождёт –
Да только вера та без дел мертва!
Всё вроде ничего, бывало посложней:
И живы ниточки духовного родства,
И вера есть, и нет её важней –
Да только вера та без дел мертва!
Я очень часто задаю себе вопрос,
Но на вопрос в ответ одни слова:
"Я с верою родился и возрос –
Да только вера та без дел мертва!"
ПОСТРОИЛ ДОМ
Построил дом в четыре этажа,
И проживают в нём мои друзья,
Друзья моих друзей, и им принадлежат
По нескольку шагов от окон до дверей.
Я строил дом не год, не два, не три
С большим трудом, но я спешил,
Усталость позабыв, мечтая подарить
Моим друзьям тепло своей души.
Я строил дом, мне грезился уют,
И мы поём все вместе у огня...
Но дом давно готов, и в нём поют
Мои друзья, да только без меня.
Я так устал, а день дождливым был,
И дождь хлестал стоявших под окном,
А тот, кого я предал и забыл,
Меня согрел, и накормил, и угостил вином.
Я ГРЕШНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Кто видел свет, тот видел темноту
Такую, что в природе просто нет.
Кто видел свет, подвёл себе черту,
И был вопрос, и тишина в ответ.
Умей забыть, а если не дано –
Терпи, в своём терпении скорбя.
Учись любить, а коль не суждено –
Умей простить, пусть даже не любя.
Кто видел знак в лазурной вышине,
Тому была причина догореть.
Я грешный человек, но объясните мне,
Как можно жить и духом не стареть?
Умей забыть, а если не дано –
Терпи, в своём терпении скорбя.
Учись любить, а коль не суждено –
Умей простить, пусть даже не любя.
Кто видел звук, бегущий по струне,
Тот видел мрак играющих на ней.
Я грешный человек, но объясните мне,
Как можно жить и не отбрасывать теней?
Умей забыть, а если не дано –
Терпи, в своём терпении скорбя.
Учись любить, а коль не суждено –
Умей простить, пусть даже не любя.
Кто видел мир как будто бы во сне,
Тот видел всё и вся со стороны.
Я грешный человек, но объясните мне,
Как можно жить, не чувствуя вины?
СВЕТЛЫЙ АНГЕЛ
(Посвящается Галине Владимировне Пугачёвой)
Не ищи меня в саду, не ищи меня в лугах:
Я по тонкому по льду к полынье ползу,
Я оставил рваный след в этих сахарных снегах;
Все, что нажил, то и взял, на себе везу.
По груди, по брюху жар, спине – холодно,
Ничегошеньки не жаль, и не голодно.
По груди, по брюху жар, спине – холодно
Ничегошеньки не жаль, и не голодно.
Отползаю от себя, отползаю от других,
А метель, меня любя, кроет рваный след.
Мне, похоже, не видать семицветные дуги,
А увижу, так почту за предсмертный бред.
По груди, по брюху жар, спине – холодно,
Ничегошеньки не жаль, и не голодно.
По груди, по брюху жар, спине – холодно,
Ничегошеньки не жаль, и не голодно.
Как я рад, что это был только белый сон:
Светлый ангел протрубил и от сна оттряс,
Снова воздух за окном звонок, чист и невесом,
И тропинку в Божий храм мне топтать не раз!
Не ищи меня в саду, не ищи меня в лугах,
Я по тонкому по льду не ползком, а на ногах.
Я по тонкому по льду не ползком, а на ногах...
А ЖАЖДА ЖИЗНИ, ВИДИТ БОГ, НЕИСТРЕБИМА
Наверное, зря уходил я тропой незнакомой.
Полыхала заря, раздавая надежды.
Наверное, зря убегал я, мечтою влекомый,
Забывая Царя и меняя одежды...
А жажда жизни, видит Бог, неистребима!
Из толстых бревён я вязал свой плот.
Шепнула мне кудрявая рябина:
– Листву мороз побьёт, да станет слаще плод.
Наверное, зря в небе птицы кричали.
Я ходил за моря, за морями искал края света.
Наверное, зря пребывал я в тоске и печали,
Забывая Царя и меняя монеты...
А жажда жизни, видит Бог, неистребима!
Из толстых бревён я вязал свой плот.
Шепнула мне кудрявая рябина:
– Листву мороз побьёт, да станет слаще плод.
Наверное, зря посреди человеков искал я,
Лишь на миг воспаря, падал в бездну на годы.
Наверное, зря дорогое вино расплескал я,
Забывая Царя ради лживой свободы.
А жажда жизни, видит Бог, неистребима!
Из толстых бревён я вязал свой плот.
Шепнула мне кудрявая рябина:
– Листву мороз побьёт, да станет слаще плод.
НАША ЖИЗНЬ - СЛИШКОМ ТОНКАЯ НИТЬ
Две страницы листа одного,
На обеих слова и слова,
Этих слов не ново рождество,
И погибель их – нет, не нова.
Созерцая огня красоту
И тепло ощущая извне,
Преклоняю колено кресту,
Победившему в страшной войне.
Наша жизнь, как вода в ручейке,
А под горку быстрей его бег.
Ручеёк устремился к реке,
Чтобы в ней раствориться навек.
Созерцая огня красоту
И тепло ощущая извне,
Преклоняю колено кресту,
Победившему в страшной войне.
Наша жизнь – слишком тонкая нить,
Но душа не устанет вмещать:
Нам надеяться, верить, любить
И учиться – учиться прощать...
Созерцая огня красоту
И тепло ощущая извне,
Преклоняю колено кресту,
Победившему в страшной войне.
СОТВОРИЛ ЛИ ДОБРО
Сотворил ли добро, угодив под ребро, свинец?
Мы забыли, что мы – народ, среди страхов и бед!
Либо крепко возьмёмся за руки, либо конец.
Всё серьёзно на этот раз – середины нет!
Всё серьёзно на этот раз, ибо время ушло.
Кто сумел убедить нас, что семьдесят лет – не крюк?
Было в нашей огромной лодке одно весло,
Да его рулевой упустил из державных рук...
И его рулевой упустил, а весло унесло.
Но народ рулевого простил: виновата река!..
Только нас после этого несколько лет рвало
Русской кровью святою, разбавленной лишь слегка.
Русской кровью святою, что в жилах моих течёт,
Я поставил вопрос. Получу ли ответ наконец?
Или всё, что случилось, ушло и уже не в счёт?
Так сотворил ли добро, угодив под ребро, свинец?
Сотворил ли добро разорвавший нутро металл?
Да, мы забыли, что мы – народ, среди страхов и бед.
Что ещё нам готовят к поднятию на пьедестал?
Всё серьёзно на этот раз – середины нет!
И НА ЗВЕНЯЩЕЙ НОТЕ
(На смерть А.С.Пушкина)
Зелёная карета, коней гнедая масть,
Заря багровым светом на землю пролилась.
Туманы по оврагам, а лес ещё во мгле –
Рассвет неспешным шагом ступает по земле.
Ещё одна карета пронзает тишину,
Неосторожно где-то вдруг тронули струну,
Росинка на ладони, впитавшая рассвет,
Кареты, люди, кони – всё суета сует...
Отсчитал секундант ровно тридцать шагов,
Девять граммов в стволе, пусть не дрогнет рука.
Будет горе друзей, будет радость врагов,
Будут дни и недели, года и века.
К барьеру, дуэлянты, в кровавый свет зари!
И голос секунданта отсчитывает: "Три!"
И пуля на излёте в высокий лоб впилась,
И на звенящей ноте струна оборвалась.
Ровно тридцать шагов, двадцать метров земли,
Двадцать метров травы и тумана.
И врезаются клином в рассвет журавли,
И торопятся в дальние страны.
НА ПОГОСТАХ
На погостах и сельских скорбел, и столичных
И в могилы гробы опускал аккуратно, без стука,
А единственный крест, что вкопал самолично,
Будто кованый гвоздь, приковал мою руку.
А единственный крест, что вкопал самолично,
Будто кованый гвоздь, приковал мою руку...
И сидел я, тупея от горя и плача, –
Полнота оказалась настолько пуста.
Только так в этой жизни – никак не иначе –
И уйти не уйдёшь, и не вынуть креста.
Только так в этой жизни – никак не иначе –
И уйти не уйдёшь, и не вынуть креста...
Каждый миг, каждый крик, каждый взгляд безвозвратный,
Всё, что строилось, – предполагалось на слом...
А молитва – она документ аккуратный,
И его не датировать поздним числом.
А молитва – она документ аккуратный,
И его не датировать поздним числом...
Я винить никого не хочу, а судить и тем паче.
Дай мне, Боже, чтоб скорбь моя стала чиста!
Только так в этой жизни – никак не иначе –
И уйти не уйдёшь, и не вынуть креста.
Только так в этой жизни – никак не иначе –
И уйти не уйдёшь, и не вынуть креста...
ТОЛЬКО ВЕЧНОСТЬ
Только Вечность должна быть на наших часах...
И блаженны на небо глядящие:
Отечество наше – на Небесах,
Здесь мы странники уходящие.
Уповая на Царицу Небесную,
Всё молю на всякий день, всякий час,
Чтобы милостыню подал чудесную,
Ибо нищ и окаянен есмь аз:
– Подай, Господи! Подай, Господи!
Даждь нам днесь видеть злое и доброе,
Даждь нам мудрость добро ото зла отличать.
Ах, как больно – копьё между рёбрами,
И как трудно простить и сначала начать...
Уповая на Царицу Небесную,
Всё молю на всякий день, всякий час,
Чтобы милостыню подал чудесную,
Ибо нищ и окаянен есмь аз:
– Подай, Господи! Подай, Господи!
Даждь нам днесь, коли встанем, так выстоять.
Даждь нам днесь сеять хлеб и не сеять вражду.
Кличет колокол, шепчет Пречистая:
– Торопитесь, пока покаяния жду!
Уповая на Царицу Небесную,
Всё молю на всякий день, всякий час,
Чтобы милостыню подал чудесную,
Ибо нищ и окаянен есмь аз:
– Подай, Господи! Подай, Господи!
Только Вечность должна быть на наших часах...
И блаженны на небо глядящие:
Отечество наше – на Небесах...
|
