***
Рисует мозг стремительный пространство,
Рука рисует словно на листе.
Взлетает музыка рифмованного танца
В свободной и бездонной простоте.
Клокочет зелень листьев в бликах света,
Лопочут крылья бабочек в траве.
Природа так беспомощно раздета,
так отдается ласково тебе.
Твое житье так
каменно
и сыто,
Застывший бег, где задыхаешься в момент.
Твоя душа, так радостно раскрытая,
Врезается в бетоны стен.
***
По тьме чужих следов
Шевелится мой шаг
Шагал. Стравинский
Морг, Годо
Устал. Подайте стул.
Никто
Мне не откликнулся,
спешат.
Часов опять пустой
виток
В орбите глаз
свершал.
В виске бессонный
молоток
Мелодию искал.
И вот явилась,
гул разъяв,
Морщин ощеря
кривь,
Вливая в кровь души
неявь,
И раздувая крик.
На острие его слилась
Полуночная тишь.
Неслась сиреневая
страсть.
А долететь бы,
не упасть
В бетон оглохших крыш.
***
Я снова прихожу в твои глаза.
Я проплываю талые зрачки,
Фантазии причуда-стрекоза,
Расправив свои крылышки-лучи,
Меня приносит в твой забытый замок,
В бумажный сад, в бумажный снегопад,
Где тыщу лет не пахнет чудесами,
Где вызревший не бродит виноград.
Мозолят тени бывших стены мхом
Поет немой и слушает глухой.
***
Еще один кусок души
Выкладываю на прилавок
Полночный. Меж звездами лежит
Стих истекающий подранок,
Свинцовой тупостью прошитый.
Слова сочатся словно свет
Светило меркнущего всуе.
Сквозь миллионы лунных лет
В меня стилет смятенья всунут.
Так в тайну теней, тополей, людей,
вещей и звуков
Извечной драмой на столе,
С бумагою наедине
Я проникаю слухом,
Как маятник: вовнутрь извне.
Печаль ночами ухает
Бессонницею духа.
А люди нежатся во сне.
Так глухо их нежат спальни,
Ад мечтаний гложет
До будильного звонка.
В самих себе мы носим тайну,
И жизнь так беспробудно тает,
Вина беспомощный стакан
Бесплодная чета.
Открыть себя. Себя мы забываем
Лишь смерти четкая черта
Чуть-чуть приоткрывает
Всю тайну теней, тополей, людей,
вещей и звуков.
Всех нас, как будто из яслей,
Любовь берет, как внуков,
И за руку ведет
Тебя ко мне, меня к тебе
Мы совершаем перелет друг в друга.
Пускай, неблизкий перелет,
Стреляет жизнь дуплетом влет,
И тайна перьями летит,
Мерцает бликами под солнечным лучом.
Так просто в воздух перейти. Чего еще?
***
Дыма сизые извивы
Ионически конечные,
Как колонны быстротечные,
Сквозняками уязвимые,
Из руки моей протянуты
Чудеса тревожных выемок.
Ввысь влекомые рассветом,
Распускаются и вянут,
Как симфонии немые,
Раздуваемые ветром,
Как змеящиеся фуги,
Вдохом медленным запетые.
Что, табак, бумага тленная?
В пепле углубленный уголь
Самосмертность сигареты
Сущий и священный.
***
Бессонна степь,
усталая равнина,
Задымленный кострами горизонт.
И шелесты ветров, несущиеся мимо,
И отблеск просыпающихся солнц.
Но вдруг порыв,
разбитое молчание.
Гудит земля, рокочет и хрипит.
Побитых трав щемящее дыханье
И конский топот замирающий вдали.
И вот опять взорвало ветер,
Взметнулся гром и небо колесом.
И рвутся серой паутиной сети,
И жало смерча прямо в сердце метит,
И рвется бешеным закатом сон.
ВЧЕРА
Вчера
Сквозь синюшный размыв стекла,
Вчера
Сквозь усталую дрожь никотина
Как будто бы навсегда
Вчера
Солнце медленно уходило.
Вчера,
Как смертельно больной художник,
Вчера
Собрало весь свой свет и разлило,
Вчера
Так стремительно и невозможно
Солнце медленно уходило.
Свет.
Вихри серых и низких гамм.
Свет.
Горизонты изгибом радуги.
Свет
Растекается по головам,
Тени шляпного грима накладывая.
Всплеск.
По небу бурлящие краски.
Всплеск.
Симфонический цветоворот.
Всплеск.
Трехцветно малеваны маски
Растекаются бесповоротно
Солнце катится
Зеленью вспугнутых волн,
Солнце катится
Пламенем в тину гостиных,
В пасть ночную катится
Солнце,
Перепутано темными линиями.
Нет!
Нет. Зигзаг переулка Нет
Ночь замерла в закоулках Нет
Нет. Перепутались тени планет Нет
НЕТ СПАСЕНЬЯ!
Нет. Переходы тунельные Нет
Тормоза заскрипели Нет
Нет запиликала скрипка
Нет той улыбки
Нет улюлюкает морзе Нет
Нет солнце морозит
Нет. Глаза на запоре
Ночь заползает в поры
Город уснул,
Свернулся котенком,
Теплым туманом укутан.
Вот он зевнул,
Трамваями звонкнул.
Утро
Снова утренний и опять сумасшедший город.
Голос внутренний, мягкий и медленный голос
В сне запутался, потерялся во сне.
На стене тают тени, тени пленные на стене.
З-зз звонок телефонный звонкой
строчкой завяз
В сердце зимнем и сонном,
в тихом сердце.
И над вздыбами простыни -
бешеный пляс
Песни утренней в тысячу герц.
Свет.
Вихри серых и низких гамм.
Свет.
Горизонты изгибами радуги.
Свет
Растекается по головам,
Тени шляпного грима накладывая.
***
А мне подснежник
твое имя
Шепнул.
На тоненьких ногах теленок
вымя
Лизнул.
На стыке сумасшедших
улиц
Застыл.
И ведьмин дом на ножках
куриц
Забыл.
Бессильным стенаньем
ветер
В меня вошел
Кого искал? Кого-то встретил
Нашел
***
Тридцатое января. Ночь. Луна.
Звезды росинками по ночному лугу.
Я тихо лежу без сна,
Я жду, что придет она,
Моя ночная подруга.
Войдет как всегда незаметно,
Войдет как ни в чем не бывало,
Прекрасная, предрассветная,
Откинет дремот покрывало.
Но Вспышка грозою далекой,
Стремглав, а не легким вздохом
Вломилась грохочущим
ветром
В разорванных рифмах
и строках.
И пламенем жестким охвачены
Взорвались, взъискрились слова,
Которые не оплачены,
Которым цена не нужна.
И в этом сжигающем пламени
Исчезли изделья из сна,
Исчезли ценимые нами
Любови, мечты и дела.
***
Рисует мозг стремительный пространство,
Рука рисует Слово на листе.
Взлетает музыка рифмованного танца
В свободной и бездонной простоте.
Клокочет зелень листьев в бликах света,
Лепечут крылья бабочек в траве.
Природа так беспомощно раздета,
Так отдается ласково тебе.
Твое житье так каменно
и сыто,
Застывший бег, где выдыхаешься
в момент.
Твоя душа, так радостно
раскрытая,
Врезается в бетоны стен.
***
С неба падает любовь
В запорошь асфальта,
Брызги, визги, снега дрожь
Лужи крутят сальто.
И шальная пена снов
О зрачков полночный круг
Разбивает свой бросок
И стекает с губ.
След твоих ладоней сел
На вчерашний снег.
Мои губы на косе
Твоих тонких век
Не утихнут до утра
И взорвутся днем,
Твоих пальцев кутерьма
Проскользнет огнем.
***
Я ставлю чудотворную икону
В святилище, где сомкнутые вежды
Молитве предзакатной внемлют.
Я втискиваю плавные движенья
Касания любви в нагую землю
И их раскачиваю в унисон.
И златогривый предрассветный сон
Мелькает чувственным мгновеньем
И ускользает дивный звон
Развергшегося пробужденья
***
Людской сладко-горькой гарью
Тело на вертеле дня
Исходит. Лишь слово упрямо
Губами едва шевеля
Спасая меня от меня
И чувственно-чистым храмом
Встает из удушья огня.
Из тридевятого неба
Мне солнце скроило леса.
И где мои пальцы не были,
Там будут мои глаза.
Я воздуха искренний зодчий,
И воли хмельной хвала.
Гудящими купалами
Взойдут мои горькие очи.
|
