ЭЛЕКТРИЧКА
Это - небо? Или крышка
придавила землю, что ли?
Прогудела электричка -
светлячок в огромном поле.
И - догадка - не догадка -
так подумалось про это,
что мои друзья куда-то
в этом поезде проедут:
всех, кого я знал и помнил,
окна поезда покажут,
и кто после взял и помер,
даже те в окно - помашут,
и кого не помнил ясно,
и кого не помнил вовсе,
с кем поссорился напрасно,
и кому писать забросил.
Кинолента убегала -
не увижусь больше с ними!
Все это пока мигала
мимо окнами большими.
1964
КОШКИ
Роняли кошек. Эта жива:
ее уронили с пятого этажа.
Вот эта кошка мертва немного:
ее уронили уже с седьмого.
А эта кошка совсем мертва:
пересчитала все тридцать два.
И эта кошка мертва совсем:
она пролетела восемьдесят семь.
Продолжили опыты:
всё спирально.
Это уж дважды два.
Приземление кошек
из окошек
сотого этажа
прошло нормально.
РАЗЛИВ ОКИ
Н.С.Г.
Разлив холодныя Оки,
одно шоссе - остаток суши,
и всю дорогу бьющий в уши
державинский разбег строки:
разлив холодныя Оки.
Вода как смерть над берегами,
повсюду - пустота воды,
предчувствием такой беды,
которая не за горами.
Разлив холодныя Оки,
пустых вагонов бег обратный.
Бог! День! Хоть чем-нибудь обрадуй,
хотя находкою строки:
разлив холодныя Оки.
ОБСЕРВАТОРИЯ
Проплываем по тихой Волге,
след моторки полог, не крут.
Я бросаю грести Володьке.
Пересел. И гляжу вокруг:
приближается берег левый
(но не хочется приставать),
над линючей водой лиловой
темной линией острова.
И река, и весло - все немо.
Опрокинься, лежи - смотри.
Видишь небо. Какое небо! -
точно шар земной изнутри:
наверху движет льдины полюс,
океан ледовит и синь,
ниже - леса зеленый пояс
и зари полоса пустынь,
и, возможно, что это люди
бродят звездами в небесах.
Карта буден и Карта судеб. -
Ты их, Господи, написах!..
ДОЖДЛИВОЕ
Дождь и свет. Акварель.
Тени туч бегут по небу.
В переулке — флейты трель:
птиц в деревьях нету.
Дождь в Москве. Музыка.
Как в кино. Как в кино.
Киноварь зари. До ужаса
всё не то, всё не то.
Всё знакомое — из книг.
Фигу видящий блаженен.
Удавиться бы… — Рискни. —
Удавился. — Неужели?..
ПРО ЗООПАРК
Тот же самый зоопарк.
Тот же самый леопард.
Не живые ягуары,
а живые мемуары —
смотрят через листопад
на зоо-пруд
и зоо-сад.
ЕЩЕ ПРО ЗООПАРК
Здесь они все поневоле:
и слоны, и пони, лори,
крокодилы, львы и тигры,
два горба, одна ноздря,
на четыре взгромоздя.
***
Заброшенные истины,
колодцы прежних дней.
Над травами когтистыми
пустые перстни пней.
***
День серебряно-осенний,
лес прозрачен и высок,
над землею свет рассеян,
солнце — зеркала кусок.
Я смотрю без пониманья,
и плывут, плывут ко мне
даже не воспоминанья —
домики плывут в окне.
И проходит электричка —
провода и голоса!
Или лужа, или речка,
или — что? — блестит в глаза…
САБАН ТУЕ
Зреть бег коней и бой певцов
Шел Ивик, скромный друг богов.
В. Жуковский
Я находился за день и устал,
а здесь темно, и так приятно это.
Лишь иногда ударит по кустам —
и поплывут оттуда пятна цвета.
Вот, значит, он какой — Сабан Туе.
И бег коней, и бой горшков и драки,
кто на гармошке, кто-то на дуде…
Как славно: птицы завелись в овраге.
Прислушиваюсь. Будто тишина,
а все звенит. И в воздухе — не в ухе.
Татария. Неужто ты — жива?
И эти звуки — песни, а не мухи?
Да, это песни. Странно так поют.
Осенних пчел печальное жужжанье.
И как-то жаль, что не при чем я тут.
И чувство: что-то вроде ожиданья.
На миг как будто сделалось темно!..
Мы всё преувеличиваем, впрочем.
И мысленно взглянув сквозь синее стекло,
я вижу, что луна, что ночь, что это в прошлом.
БОЛДИНСКИЙ САМОЛЕТ
И этот барский дом,
и пруд,
и эти вянущие ивы,
и вязы,
девы и мужчины —
внизу —
засохнут и умрут.
***
Мы рыбы. Нас из моря смерти
На сушу жизни бросил вал
А может быть нас взяли сети
И воздух рот нам оковал
И мы лежим себя не знаем
Не смея стронуться с песка
Пока из глуби вод за нами
Не хлынет мощная рука
26 июня 1975 г.
|
