ПОРТРЕТ
Когда стройна и светлоока
Передо мной стоит она,
Я мыслю: гурия пророка
С небес на землю сведена!
Коса и кудри темно-русы,
Наряд небрежный и простой,
И на груди роскошной бусы
Роскошно зыблются порой.
Весны и лета сочетанье
В живом огне ее очей,
И тихий звук ее речей
Рождает негу и желанья
В груди тоскующей моей.
ПРИРОДА
Цветет она розой, летит мотыльком,
В дубровах, в долинах поет соловьем,
Могучей пятою колеблет гранит
И брызгами в пропасть с утеса летит.
Из снов развивает блестящую цепь,
Дыханьем волнует песчаную степь,
Сливает свой голос с напевом духов
И радугой блещет в дыму облаков.
Над бездной воздушной чертог создает,
И мысль человека и сердце зовет,
Но видима всюду, но всюду слышна,
Лишь изредка манит и кличет она:
Кто ж близко подходит, познаньем томим,
Волшебница бездну разверзнет под ним!
СТИХ
Не жажда имени, не гордое желанье
Привлечь к себе толпы невольное вниманье,
Не мысль надменная – за гробом, может быть,
В моих созданиях мой пепел пережить –
Тревогою меня томят и мучат знойной
И вырывают стих из груди беспокойной...
О нет! Он льется сам, он звук моей души,
От ней оторванный, но слышный мне в тиши.
Он в образ облечен, он стонет, он тоскует,
И грустью веет он, и жалобой волнует,
И будто просится в мою он снова грудь,
Чтоб навсегда потом в забвеньи утонуть.
Но как волне в исток, но как лучу к светилу –
Возврата нет ему в желанную могилу;
А я люблю его, а я бы не хотел,
Чтоб он исчез, как дым, как призрак улетел, –
Пускай еще живет, ему приют найду я, –
Есть сердце, есть душа, которые люблю я,
Там будет принят он, там будет он любим,
Как память, как залог моей души храним;
Незримый, о себе напоминать он станет:
То ласковой ко мне улыбкой он проглянет,
То легким пробежит румянцем на щеках,
То вспыхнет негою в пленительных очах,
И, вздохом окрылен, трепещущий, стыдливый,
Сольется с шепотом любви моей счастливой
Или со временем, давно забытый мной,
Печальный, он блеснет понятною слезой...
СМЕРТЬ НА ЧУЖБИНЕ
Кого положили тут в землю сырую?
Над кем эти ветки связали крестом?
Жилья тут не видно, могилу другую
Очами далеко не встретишь кругом.
Здесь умер прохожий, не здешнего края
Двойной он окончил нечаянно путь,
Никто не заплакал; но всем нам родная
Земля и пришельцу отверзнула грудь.
Давно позабыли о бедном чужие,
Меж тем, как далеко, в пределе ином,
Быть может, подруга, друзья и родные
Ждут милого гостя, ждут вести о нем.
Узнают когда-то – и слезы польются,
Но к милому пеплу слеза не прильнет,
К могиле их вздохи по ветру пошлются,
Но ветр охладит их, пока донесет.
Пусть спит одинокий! Ему на чужбине
Сон не был бы мирен средь общих гробов,
Где сестры о брате, где матерь о сыне,
Где плачутся дети над прахом отцов.
К могиле ж пустынной семьею цветущей
Фиалки теснятся под тенью ветвей,
И райскую песню о жизни грядущей
Над нею, что вечер, поет соловей.
ОТВЕТ
Не говори: завиден дар
И вдохновение поэта, –
Не вечен в нем священный жар,
Им грудь не часто разогрета!
Как много дней цветущих он
В бесплодных замыслах утратит,
И редко вдохновенный сон
Его создания освятит.
В мир необъятный, в мир иной
Перелетя воображеньем,
На мир существенный с презреньем
Глядит как житель неземной.
И часто грудь его страдает:
Не зная радостей земных,
Он их надменно отвергает,
А заменить не может их.
БЕЗНАДЕЖНОСТЬ
Узник ждет конца неволи,
Ждет малиновка весны,
Я не жду ни лучшей доли,
Ни весенней тишины.
Путь свершаю понемногу
По дороге бытия,
День прошел – и слава богу,
Если слез не пролил я,
Если долгое забвенье
Глухо на душу падет,
Если в темном отдаленьи
Тень минувшего блеснет.
Но когда во мраке ночи
Слышу страстный разговор
И любовью полны очи
Встретит мой потухший взор -
Сердцу грустно, сердцу больно,
Камнем на сердце тоска -
И к очам тогда невольно
Подымается рука...
Пусть же так, как волны в Лете,
Охладеет в сердце кровь,
Чтоб забыл я, что на свете
Есть и дружба и любовь!
***
Под необъятным сводом неба
Один свирепствует закон:
Недостает тепла и хлеба,
Не умолкает плач и стон.
И алчно гибнущее племя
Ждет погрузиться в вечный сон,
А вслед ему выводит время
На жертву новый легион.
И так от века и до века!
А мы уверовать могли,
Что создана для человека
Вся прелесть жизни на земли!
. . . . . . .
Но, раз прозрев, душа, как прежде,
Уже забыться не должна.
Скажи ж «прости!» мечтам, надежде
И оборвись, моя струна.
|
