Павлович Надежда Александровна (1895-1980)



     Поэтесса, детский писатель. Первые её стихи были напечатаны в 1911 г. в газете "Псковская жизнь", После гимназии переехала в Москву, училась историко-филологическом факультете Высших женских курсов им. Полторацкой. Принимала активное участие в литературной жизни того времени, водила дружбу со многими известными поэтами, её стихи публиковались в периодических изданиях и альманахах.
     В 1920 г. занимаясь по поручению правления Всероссийского Союза поэтов организацией отделения Союза в Петербурге, познакомилась с Александром Блоком и, как многие считают, стала его последней музой. Его смерть стала для неё огромным ударом, отразившимся во многих её стихах, заставила её обратиться к вере.
      В 1922 г. она стала духовной дочерью известного старца Оптиной пустыни преподобного Нектария Оптинского. Когда начались гонения на церковь и монастырь в Оптиной пустыни был закрыт, используя свои связи спасла преподобного Нектария от расстрела, выдав его за своего дедушку, а также сумела спасти монастырскую библиотеку. А в 1974 г. смогла добиться, чтобы обитель получила статус памятника культуры.
      Автор поэтических книг: "Берег" (1922), "Золотые ворота" (1923), "Думы и воспоминания" (1962), "Сквозь долгие года…" (1977), "На пороге" (1981) и др.; книг для детей: "Капризник Тики" (1925), "Паровоз-гуляка" (1925), "Веселая пчелка" (1930), "Коза в огороде" (1930) и др.; воспоминаний об Александре Блоке - http://www.bibliotekar.ru/Prometey-11/11.htm
      Надежда Павлович ушла из жизни 3 марта 1980 года, похоронена в Москве на Даниловском кладбище (16 уч.).


Cтихотворение Надежды Павлович


                                   
                    ***

Извечную печаль таит в себе природа,
О, смуглый лик луны над вырезом дерев
И звезд едва мерцающий посев
На черноземе тучном небосвода,

И белый камень в серебре полей,
Невыразимые таящий думы,
И моря шум тревожный и угрюмый,
И слезы на листве упругой тополей!

И, если ветерка проносится дыханье,
Как эхо музыки незримых сфер,
Лишь призрачный господствует размер
Над хаосом неясным содроганья.

И музыка сама — не есть ли только звук
Косноязычных слов, невоплотимых мук
Первоначального молчанья?                         


Могила Надежды Павлович



фото Двамала, ноябрь 2016 г.

фото Двамала, ноябрь 2016 г. фото Двамала, ноябрь 2016 г.



Могила Надежды Павлович до 2015 г.




фото Двамала, ноябрь 2013 г.



Ещё стихи Надежды Павлович



                     У забытых могил...
	                               Ал. Блок
          ***		            

Я не знала лица страшнее
И не знала прекрасней лица...
Так и будешь над жизнью моею
Ты стоять и глядеть без конца.

И куда ни пойду — остановит
Твой суровый голос — меня,
То ли звуком тоски и любови,
То ли черным ожогом огня.

Чтоб не слушала речи земные,
Ты покрыл меня тяжким плащом,
Не глядела б в глаза молодые,
Заслонил высоким плечом.

И не перстень на палец, а крестик,
Улыбаясь, ты мне подарил,
Чтоб навеки уснули мы вместе
Под травою забытых могил.




            ***

Судьбе, душа, не прекословь,
Боролась с нею ты немало.
Огромным зимним солнцем встала
Последняя моя любовь.

И льды молчат, молчит она,
Но в блеске все необозримом;
Морозным паром, светлым дымом
Вдали курится тишина.




            ***

Спишь с открытыми глазами,
Неподвижен слепнущий твой взгляд,
И поет, и плачется над нами
Красной птицей налетающий закат.

Или эти песни только снятся
	И моя любовь?
Но лучи порхают и кружатся
И живая каплет кровь.

Что с тобой мне и с любовью делать,
	С трудною моей?
Непробудно спишь и сердце онемело
Много, много дней.

Если разбудить я не сумею,
	Что ж! Прости!
Ты, душа, тоскуя и немея,
В тот закат лети...




            ***

Недобрая ночь с недоброй тоской;
Косматое небо встает над рекой,

И бродит, и стонет, и свищет мороз;
По пояс Исакий в сугробы врос.

И черным комком у церковных плит
Лежишь ты, жизнью и Богом убит.

Твоя чистота никому не нужна,
И песня твоя никому не слышна,

Да, верно, и не было той чистоты,
А песни своей не запомнишь и ты.




            ***

Ты возникаешь предо мной,
О муза, ангел мой убогий,
И пыль клубится по дороге,
И ветер ходит вышиной...

Но кто поймет очарованье
Твоих по-детски крупных рук
И складку губ, таящих звук
Неисцелимого страданья?



            ***

Песня моя. Вьюга моя.
	Северные края.
И шпал пробег, и спящий бор,
	И твой обжигающий взор.

Ты не гляди в глаза мои
	И не ласкай меня.
Запели дикой вьюгой дни,
Смотри, уплыли все огни
	В пустынные поля...

Моя звезда, мой поезд, мчись.
	Нет станций на пути,
И если вскрикну я: «Вернись!»
	— Не слушай и лети.




               ***

Только солнце знает радость,
Только птицы славят Бога,
Только ветви крестным взмахом
Осеняют нам дорогу.

Ни приветствовать любимых,
Ни советоваться с братом,
Вера скрыта, церкви срыты,
Тельный крест в одежде спрятан.

Но душой освобожденной
Отрываясь от земного,
Мы, встречаясь, чертим рыбу
Символ имени Христова.




               ***

Мы пришли от великой печали,
Все свое растеряв в суете.
Мы и подвигов не совершали,
На молитве ночей не стояли,
Забывали порой о Христе.
Слишком светлых чертогов не надо
Для давно огрубевших сердец.
Не под окнами райского сада,
Только нам постоять за оградой
И к ногам Твоим пасть наконец.
Ради этого только мгновенья
Мы к Тебе, задыхаясь, брели,
Мы — последних времен поколенье,
Ослепленные дети земли.




                             Вячеславу Иванову

Под небом Италии неколебимым,
Учитель милый, не забудь,
Как рвется ввысь Кремля израненного грудь,
Как все заволокло багрово-синим дымом.

И звуки Дантовских торжественных терцин
Не заглушат напева русской речи,
И в Дантовом аду не те ли ветер мечет
Листы, что кружатся среди степных равнин.

Под небом Италии расплавление синим
Студеную дрему северных рек
Вспомни! — и льды мы родные раздвинем
И будет солнце в черной заре.

Блистают средь ада врата исхода.
Непрочен мятелей холодный покров,
Прекрасней волны Средиземной гул ледохода,
И воздушная сеть облаков.




                            СВЕТ

Он в вечности сказал: “Да будет свет!”
И хлынул свет на миллионы лет
Не первых звезд, не солнца, не луны,
Не отраженный свет морской волны, —
Ликующий и первозданный он
Был целою вселенной отражен.

    И мы с тобою носим этот свет,
    Им человек с рождения одет,
    Но мы его волочим по земле,
    Но мы его теряем в нашей мгле,
    Вне света — ночь кромешная и мгла —
    Куда же ты, душа, моя зашла.

Землетрясенье... рушатся дома...
А свет в тебе не есть ли тоже тьма?
Но не себе я верю, но лучу,
Его я помню, плачу и молчу.



                      ГРАНЬ

Как рябь речная — праздные слова,
Болит от их мельканья голова.
И камня, позабытого на дне,
Не разглядеть в сердечной глубине.
Но слышу я: “Умолкни, перестань!
Перед тобой невидимая грань”.

    За этой гранью ужас тишины,
    И наши недосмотренные сны,
    И наши сокровенные дела, —
    О меры милосердия и зла,
    И все, чем ты, душа моя, жива.

Там наши настоящие слова,
Не рябь речная, а морской прибой,
И каждый встанет там самим собой,
И только там я вспомню и пойму
И поклонюся Богу моему.




                   ПОДВИГ

О, если к подвигу душа тебя зовет,
Твой подвиг здесь — чуть видный переход
Над пропастью хулы и отрицанья
И чистая звезда самопознанья.

    Нет пламени пылающих костров.
    Но пламя есть тебя клеймящих слов,
    И холод незаслуженный глумленья —
    Страданье детское и взрослое терпенье

Не отрекись! — Вот подвиг наших дней
И свет, и путь простой души твоей.




            ***

Книга о тихом Китеже-граде.
В углу Богоматерь блистает над нами,
А в мертвом, в потерянном, в слепнувшем взгляде
Все то же родное и темное пламя...

И снится, и снится, и бродит по дому тревога...
Куда мне бежать, дорогие, ослепшие очи!
Далеко от мира и даже далеко от Бога
Дыханье вьюжной серебряной ночи.




            ***

Берегом, берегом, с разбегу,
Туда, где в буране ослепли дома,
Где в день и в поле осыпается снегом
Зимних дерев буревая кутерьма!
В домике старого лесничего
Жарко топят печь.
От говора огня, как от говора птичьего
Ни ходить, ни сесть, ни лечь.
И поет огонь
О том,
Что метельный конь
За окном.
На узде коня
Алая звезда,
Что уедешь среди дня,
Не вернешься никогда.




              ***

Ушедший друг с разбойником в раю,
Я к ним иду тропой небесной сада,
И прежние деревья узнаю,
И луч, где веет вечная прохлада.

Мне лев подставил золотой хребет:
“Погладь меня! Я тоже тварь земная,
И травы мне годятся на обед”.
А рядом с ним пасется лань ручная.

Такой мне сон приснился в этот день
Бессмертного преодоленья гроба.
Пускай лежит вчерашней ночи тень,
Пускай в сердцах отчаянье и злоба.

Но есть черта — к ней приникаешь ты,
С раскаяньем, надеждою и верой
И жаждешь тишины и чистоты,
И дух тебе дается полной мерой.

Иди! Дыши! И узнавай свой сад,
Где ни одна дорожка не забыта,
Где звери и деревья говорят,
И с ними ты в одно дыханье слита,

Где все поет Осанну и хвалу
Воскресшему, Восставшему, Родному,
И плачу я в земном своем углу,
В томленьи по утраченному дому.




                        ПУТЬ

Не наказывай страхованьем,
Не томи тоской и молчаньем,
Весь огромный мир предо мной,
С непрочитанными уроками,
И с прорехами, и с попреками,
С чернотою и белизной.

    Я еще тоски не осилила,
    Я и слез своих всех не вылила,
    Но забрезжил мне чистый Свет,
    И пошла я, ему покорная,
    И пошла я тропинкой торною,
    Самой горестной из планет.

Но гора передо мной расступилася,
Заревою весенней алостъю
Трепеща горел небосклон,
И над нашей беспомощной бренностью,
Светлым знаком любви и нетленности
Был сияющий Крест вознесен.
У Его золотого подножия
Наше кончилось бездорожие,
Навсегда снята тягота,
И в блаженной стране покаяния
Нам дано живое касание
Обагренной ризы Христа.




            ***

Поставь свечу перед Казанской
И больше сердца не тревожь!
А помнишь ночь, напев цыганский,
Боль, отвращенье, скуку, ложь?

Но чистотою негасимой
Сияют первые снега;
Морозные ложатся дымы
На скованные берега.

И все прошло. Лишь в темной церкви
Мерцает малый огонек,
Лишь черные осыпал ветви
Уже не тающий снежок.

Гори, свеча, — моей молитвой,
Гори, пока достанет сил,
Чтоб милый друг пред поздней битвой
Свою тревогу погасил...




                   ***

Горький дар покаяния
Всех он слаще даров
Пусть несет он молчание,
Став границею слов.

Пусть явил он ничтожество
Нашей меры земной
И грехов моих множество
Положил предо мной.

Даже самое белое
До конца не бело.
Все, что в жизни я сделала,
Не алмаз, а стекло.

Но приходит Спасающий
Не к Небесным Святым,
Этот Свет немерцающий
Сходит к людям простым.

И когда Он спускается
В скудный мир маяты,
То душа откликается
У последней черты.




            ***

Когда стихии запредельной
Тебя касается крыло,
Прижми покрепче крест нательный,
Чтоб было на сердце светло.

Прислушайся к далеким зовам! —
Ребенка так не кличет мать!
И оглянись: а ты готова
На это слово отвечать.

Я об одном молю: в сознаньи
Позволь мне встретить смерть мою,
Чтоб вздох последний покаянья
Стал первым вздохом в том краю.


       Стихи Надежды Павлович с
http://slova.org.ru
и из других источников


На Главную страницу О сайте Сайт разыскивает
Ссылки на сайты близкой тематики e-mail Книга отзывов


                              Страница создана 5 декабря 2013 г.      (160)