ДОРОГА
Ушла в себя дорога, залегла
в пучки травы сухой, в шипучий гравий
и в корни, разоренные дотла
колесами в изношенной оправе.
Ушла в себя дорога — в дальний путь,
ведомая неведомым порывом,
успевшая чуть выгнуться, свернуть
и набок лечь у самого обрыва.
А после выпрямиться, вытянуться в нить
и продолжаться гладко и покато,
не упуская вдруг над речкой взмыть
и обернуться мостиком горбатым.
Затем, чтоб тут же, в следующий миг,
расположиться на опушке леса
и под его развернутым навесом
забыться и не помнить дней своих.
Ушла в себя, осмыслив каждый сдвиг
и поворот найдя и пересилив, —
одна из множества живучих и кривых,
которые куда не выводили.
***
Допоздна не уснуть, до звезды,
До блуждающей балерины,
Что справляет свои именины
На площадке озерной воды,
До звезды.
Допоздна не уснуть, допоздна
может, утро возьмет на поруки
мои странно чужие мне руки
на безжизненном горле вина.
Допоздна.
КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ
Без суеты и без мороки,
с ног на голову — так-то вот —
пришли крещенские морозы
поставить нас наоборот.
Так обстоятельно, толково,
как курят рыхлый самосад,
как лом сгибают, гнут подкову,
слова при этом говорят.
Так и они, морозы эти —
все сучья-хруст, все щелк-сучки,
все — ах ты, ветер, ух ты, ветер,
Крещенье все, куда ни кинь...
И снега не было почти что,
усугубивши холода,
руками разведешь — поди ж ты,
и диву дашься, разведя.
А он, крещенский, крепкий, пала,
прямой и толстый, как бревно.
Белье, как колокол, стояло,
Великого Ивана! Во!
И так того мороза возле,
с ног, с толку сбилась вся Москва,
что он ушел, а мы все мерзли,
стояли мы на головах.
ПЕСЕНКА
Нынче ночью погасла верба,
нынче зябко в пустых аллеях.
Я смотрю на зеленое небо,
я лежу на твоих коленях.
Ты меня гладишь долго слишком,
ты мне кажешься много старше,
у тебя есть плюшевый мишка,
ты его гладишь точно так же.
ДОЖДЬ
В линейку, а лучше в клетку,
глухо, как будто в кадку,
по жалюзям и решеткам
и по кирпичной кладке
срываются полные капли
на деревянный цоколь,
размеренно — оп-ля, оп-л —
простуженный, хриплый цокот.
На происшествие это
смотрю сквозь железное сито
и привкус дождя пресноватый
губам ощущать приятно.
ДОМ
Я скажу: на холме был дом,
Под холмом протекал ручей
А еще я скажу потом,
Что и дом, и ручей – ничей.
А еще я скажу, что луна
По ночам валила плетень,
А еще вам полезно знать,
Что была у плетня тень.
А теперь вам следует сесть
В электричку в зеленой шали,
Электричка такая есть
На одном московском вокзале.
А затем вам надо сойти
Возле поля зубчатой ржи,
Этот дом на холме найти,
Расположиться и жить.
Вы должны завести крольчат,
Двух крольчат – да, вот именно двух,
Вечерами смотреть на закат
И думать, обязательно вслух.
Да еще, но не между прочим,
Не забудьте, пожалуйста, среди прочих хлопот,
Я вас прошу, очень –
Разрешите крольчатам бегать к вам в огород.
***
Не промолвлю я ни слова
и к руке не припаду,
в Новый год и в Старый Новый
не приеду, не приду,
с плеч твоих не сброшу иней,
чтобы таял он в горсти,
никакой во мне гордыни —
что ты, Господи прости…
Я свою гордыню прожил,
как в ангине, как в бреду,
как во сне прожил и все же
не приеду, не приду,
лучше будет или хуже —
не положишь на весы,
слишком сам себе не нужен
я в последние часы.
КРЫМ
Вечер. После дождя.
Черно-бурая пашня,
а за нею, чуть-чуть погодя, —
крест и старая башня.
Слева был виноградник,
пашня — справа,
вдоль не сухие ограды,
речка и переправа.
А над всем этим рос закат,
возвышался плавно и строго,
из него-то, из далека,
вытекала дорога.
На дороге был мягкий иней,
он сгущался, но еле-еле.
Мы несли виноград и дыни
и смеялись, и что-то пели,
и смотрели по сторонам
и вперед на широкое взгорье,
где закатная тишина,
а за всем этим было море.
КАВКАЗ
Защелкнуть, записать, запечатлеть,
на пленке ли, бумаге ли, холсте ли,
пусть не вполне, наполовину, треть,
не мир, не край, а благодать…
Чур, чур меня, Кавказ запечатлеешь,
устанешь запечатлевать,
устанешь, вымрешь и окаменеешь.
Вологодские стихи
Повседневное лето, июль, долгополая даль,
комариному зною мерещится полдень сосновый.
по озерной глуши разошлась луговая печаль,
что ни день камыши, сыроежки, гнилушки и снова
толковище ручьев и дождями размытая гать,
а по вечному, вещему, сущему пастбищу неба
опускается к нам сокровенная та благодать,
что бывает сродни караваю лучистого хлеба.
Хорошо или нет, если полдень дубовый горбат,
если солнце, как пень на попа, на орла и на решку
и, как стадо волов, все холмы разбрелись наугад
и лежат с облаками и круглой водой вперемежку.
Ни забот, ни тревог, в омутах кочевряжится лень,
от мостков к переправе бредут тополя-одногодки,
и кружит поневоле, и тонет за парусом тень,
и вот-вот опрокинет смоленую выскочку-лодку.
А вокруг тишина будоражит и точит виски.
Углубившись в лощину, деревья застыли в обнимку.
И, рыдая от счастья своей допотопной тоски,
молодые волчата грызут сыромятную дымку.
ЛЮДИ
Читают книжки, любят гири
подбрасывать, шутить подчас, -
их много, все они другие,
чем те, что были в прошлый раз,
хотя похожи, я их вижу,
когда куда бы не иду:
дают курить, смеются, дышат,
подметки режут на ходу.
Берут закуски, скажем, к маю,
на случай вспоминают мать, -
так смотрят, так все понимают…
И всех их надо понимать…
БАСНИ
СТИХИ О ПОЛЬЗЕ ВЫПИВКИ
Однажды я напился в стельку.
Что ж?
Да ничего ж.
Да может это лучше,
Что я лежал в прохладной, тихой луже,
И не попал в участок, иль на нож,
Да мало ли куда не попадешь, когда ты просто пьян.
Я мог бы доказать. Сам по себе, а если нужно, в лицах,
Что пить полезно, но мораль не длится,
Мораль берет за горло, так бы я сказал,
Не пей чуть-чуть. Так пьют лишь проходимцы.
Пей наповал.
Как я, как пьют провидцы.
Чтобы не двигаться потом, не шевелиться.
Чтоб не бросаться никому в глаза.
***
Однажды он сказал мне:
- «Ё маё!
Вот 3 рубля. Вот магазин. Ты понял?»
И я пошел, и я купил. Я понял.
И тотчас мы с ним выпили её.
Мораль вне строк,
Вне слов,
Поверьте, бля,
Иначе не дадут вам 3 рубля.
МЕДВЕДЬ И ПЕТУХ
Однажды я иду и не свищу,
И вдруг себе, встречаю петуха,
«Никак медведь - кричит. - Здорово, брат, Ха-ха»!
И хлоп, меня, мерзавца, по плечу,
«Я он и есть – медведь, - здорово, брат, петух»,
И по плечу его каналью хлоп,
Петух немедля испускает дух.
Меня берут в железо, в яму. Стоп.
В морали стоит толком разобраться.
Петух своё отжил и отстрадал,
Мораль лишь для меня,
Для медведя.
Не надо равенства. Не надо панибратства,
С тем, кто не по плечу, кто просто слаб и мал.
|
