ЕЩЁ
Все кончится. Уйдут пустые споры
И скорбь за рюмкой водки за миры,
Раздумий пресноводные озера
И женщин полуночные костры.
Останется лишь то, что ты однажды
Уже узнал, вися на волоске:
Неутоленная тоска и жажда
По небу и травинке на песке.
***
Нас нет на свете. Мы трава и лес,
Свист пеночки и звон лозы в кювете,
Волны речной мгновенный вольный плеск
И бьющий в лица на дорогах ветер.
Нас вырубил металл, огонь спалил.
Четыре года, вечности четыре,
В пыль разносил грохочущий тротил,
И нас давно уж нет в подлунном мире.
За нас живут и любят, всё за нас:
Внимают слову, произносят речи,
И ловят дождь в ладони в ранний час.
И женщин будят молча на рассвете...
***
Когда это будет, не знаю:
В краю белоногих берез
Победу девятого мая
Отпразднуют люди без слез.
Поднимут старинные марши
Армейские трубы страны,
И выедет к армии маршал,
Не видевший этой войны.
И мне не додуматься даже,
Какой там ударит салют,
Какие там сказки расскажут
И песни какие споют.
Но мы-то доподлинно знаем,
Нам знать довелось на роду,-
Что было девятого мая
Весной в сорок пятом году.
***
Облако за месяц зацепилось,
За рекой кричали поезда.
Ничего такого не случилось,
Только грусть пропала без следа.
Просто захотелось оглянуться,
Постоять у моста, у воды,
До неба тростинкой дотянуться,
Прикурить цигарку от звезды,
Услыхать травы произрастанье,
Трепет заполуночных планет
И еще того, чему названья
В нашем языке, пожалуй, нет...
НА ПРИВАЛЕ
Как из камня высечены сталью,
От сапог до самых плеч в пыли,
Разметавшись молча на привале,
Спят солдаты посреди земли.
А от них налево и направо
Зарева полощутся во мгле,
Догорает грозная держава
В свежей ржави, в пепле и золе.
Батареи издали рокочут,
Утопают города в дыму,
Падают разорванные в клочья
Небеса нерусские во тьму.
Но спокойно за пять лет впервые
Спят солдаты посреди огней,
Потому что далеко Россия —
Даже дым не долетает к ней!
***
Крутится, вертится шар голубой –
Глупая песенка из позабытых.
Вслед за охрипшей военной трубой
Рушатся в степи, как ливень, копыта.
Танковых армий натруженный рев.
В небе атаки стремительный росчерк.
В красные, синие крыши домов
С бомбовым свистом вбит пикировщик.
В шахтах тела маслянистых ракет.
Лампы компьютеров в дрожи экрана.
Памяти нет. Памяти нет
У равнодушия. Это ль не странно?
Памяти нету. И времени нет.
Гитлера танки, клинки Тамерлана
Или из космоса хлынувший свет?
Нам-то не все ли равно, как ни гляну?
Крутится, вертится шар голубой —
Глупая песенка так уж глупа ли?
Нам лишь на это надежда с тобой,
Как наши предки на то уповали.
***
Будет печалить и радовать
В мире оно и без нас,
Белой нежданною радугой
Искрясь, как мартовский наст.
Там, где кончаются озими
В дальней дали и леса,
Синее Белое озеро
Встало стеной в небеса.
Белой дугою очерчено,
Солнца касаясь и звезд,
Тихое, будто доверчивость,
Но с перезвонами гроз.
Нимбом, светящимся издали,
Встало над краем навек
Неотразимо и искренне,
Будто бы взгляд из-под век.
Белое озеро, может быть,
Цвета черемух полно.
Белое озеро… Боже мой, –
Как это было давно!
***
Человека осаждают сны –
Смутные видения войны.
Он хрипит, ругается и плачет
В мире абсолютной тишины.
Очень тихо тикают часы,
Стрелок фосфорических усы.
Он лежит – седой и одинокий –
Посреди нейтральной полосы.
Светом алюминевым ракеты
Догорают… И грохочет гром.
Время меж закатом и рассветом
Человек проводит под огнем.
***
Далекое становится все ближе,
Уже Луна — и та доступна нам.
Наука движется вперед и движет
Весь мир навстречу новым временам,
Когда близки любые станут дали
И суть вещей сокрытая ясна.
Но как измерить радость и печали,
Ее вершины и глубины дна.
Но как приблизить, одержав победу
Над бездной, разделяющей собой
Далекий, как созвездье Андромеды,
Мир человеческой души иной?
Расчеты — чушь! И формул тоже нету.
Есть лишь Гомер, Толстой, Бетховен, Дант
Искусства гениальные ракеты,
И новые Ромео и Джульетта —
Любви соединяющий талант.
Они одни ничем не заменимы,
Без них на свете через все года
Немыслимы и неосуществимы
Гармония и счастье никогда.
***
Уходит в небо с песней полк
От повара до командира.
Уходит полк, наряжен в шелк,
Покинув зимние квартиры.
Как гром, ночной аэродром.
Повзводно, ротно, батальонно
Построен в небе голубом
Десантный полк краснознаменный.
Там в небе самолетов след,
Как резкий свет кинжальных лезвий,
Дымок дешевых сигарет
И запах ваксы меж созвездий.
Пехота по небу идет,
Пехота в облаках как дома.
О, знобкий холодок высот,
Щемящий,
Издавна знакомый!
По тем болотам подо Мгой,
Где мы по грудь в грязи тонули
И поднимались над кугой
На уровне летящей пули.
Смотрю, как мерзлую лозу
Пригнул к земле железный ветер,
Стою и слушаю грозу,
Как будто первый раз заметил,
Что подвиг, как бы он высок,
Как ни был бы красив,— работа.
И пахнет кирзою сапог,
И звездами, и солью пота.
***
Это было все-таки со мной
В день девятый мая, в сорок пятом:
Мир желанный на оси земной
Утвердил я, будучи солдатом.
Пели птицы, радуга цвела,
Мокрой солью заливало щеки...
А земля сожженная ждала,
И с нее я начал, как с опоки.
Начал вновь мечты и все дела,
Села, пашни, города, плотины,
Выбелив на солнце добела
Гимнастерки жесткую холстину.
Это было все-таки со мной.
Для труда, прогулки и парада
Не имел я лучшего наряда
И в рабочий день и в выходной.
Кто-то за железною стеной
Рабским посчитал мое терпенье.
Что ему сказать? Его с коленей
В сорок пятом поднял я весной,
Начиная мира сотворенье.
Шел бетон, вставали корпуса,
Реки переламывали спины,
Домны озаряли небеса,
Плуг переворачивал равнины.
Это было все-таки со мной.
С неба на земные континенты
Я ступил, затмив собой легенды,
В форме космонавта голубой...
Это было все-таки со мной!
***
В огне холодном, плещущем до крыш,
Как накануне преставленья света,
Гремел Париж, плясал и пел Париж,
Париж туристов всей Земли-планеты.
Катились волны стали и стекла,
Мела метель слепящего нейлона,
Бензинного и женского тепла,
За двадцать франков переоцененных.
Но я стоял не перед ней застыв,—
Я увидал, как в огненном прибое
На улице, в толпе, глаза закрыв,
Забыв про город, целовались двое.
Как будто бы в лесу, к плечу плечо,
Они вдвоем — и холодок по коже,
Стыдливо, неумело, горячо...
Влюбленные на всей земле похожи.
Здесь, среди камня, стали и стекла,
В твой час, Париж, поэтами воспетый,
Меня на Монпарнасе обожгла
Травинка человеческого света,
Ничем не истребимая дотла,
Как в тьме кромешной маленькая веха,
Она, колеблясь, тонкая цвела
Под грозным небом атомного века.
***
Ты любовь не зови,
Коль ушла она прочь от порога.
От несчастной любви
Есть отличное средство — дорога.
Километрами меряй
Летящее время разлуки.
Позабудешь потерю,
Коль занято сердце и руки.
Поброди по тайге, задубей
От наждачных ветров на заимках,
От железных дождей,
От мороза и льда, от зазимка.
Топором поработай
И горы порви аммоналом,
Все забудь, и, припомнив кого-то,
Вернись, и влюбляйся сначала —
В синеглазую девушку,
Вовсе не схожую с тою,
Не подумавши (где уж там!),
Стоит любить иль не стоит.
И нагрянет любовь,
От которой некуда деться,
А коль влюбишься вновь —
Помогло, значит, верное средство!
СКВОЗНЯК
Я — словно опустевшая квартира,
Откуда за полночь ушли друзья.
В ней происходит перестройка мира,
Которую откладывать нельзя.
Передвигаю вещи и предметы,
Сор выметаю. Убираю дом.
Переключаю свет. Поменьше света.
И больше трезвой ясности притом!
Слова, слова... Они еще клубятся,
Как дым несвежий старых сигарет,
Даешь сквозняк!
Пусть ветер с Петроградской
Обдаст прохладой стены и паркет.
Но главное не в этом. Тихо стало.
С Невы влетел и зазвучал во мне
Крик чайки. Отдаленный гром вокзала,
Стук каблучков, как строчка в тишине..
***
Не забыл я тебя,
Но грустить не грущу, не тоскую..
Просто ветры трубят,
Просто где-то кукушка кукует.
Дождь прошел стороной,
В небе радуга разом повисла
Над березкой лесной,
Надо мной золотым коромыслом.
Показалось мне просто,
Что все это было, все было,
Дождь, кукушка, березка,
Что ты обо мне не забыла...
Просто девушка встречная
Мне озорно улыбнулась
С золотого крылечка,
И вдруг без причины взгрустнулось.
ПИСЬМО
Я здесь живу на сквозняке,
Меж гор, поднявшихся до неба,
Не на курорте, а в тоске,
В какой еще ни разу не был.
Уж месяц март, а здесь зима —
Такой не помнят старожилы.
Дрожат озябшие дома,
Скрипят деревья что есть силы.
Отсюда надо бы бежать,
Но, на весну тая надежды,
Я продолжаю что-то ждать
На юге, средь сугробов снежных.
Над отопленьем паровым
Окно у нас пургой забито.
Я сплю и ем, и мой режим
Еще на двадцать дней рассчитан.
Но это все — не вся тоска:
Есть здесь на телефон тропинка,
Там голос твой издалека
Звенит холодный, словно льдинка.
И трубка, брошенная зло,
Летит на рычажок с размаху.
И все надежды на тепло
Опять летят куда-то прахом.
Клубится на горах мороз.
В лицо с размаху хлещут вьюги...
Не дай бог, чтобы вам пришлось
Вот так зазимовать на юге.
ГЛАЗА
В них не проплывают облака,
Птицы в них не пролетают стаей,
Не летит дорога далека,
Неизменно в грусть перерастая.
Не смотрю, не думаю, молчу,
Забывать старательно стараюсь
И по ней стремительно лечу,
Все лечу, не достигая края.
А куда несет она, куда?
Что там, в этих всплесках тьмы и света?
Сквозь года, в года, через года
Нету ни ответа, ни привета.
В грохоте ракетных переправ,
В реве далей железобетонных
Тише тихих полуночных трав
Сердце бьется — грозно, озаренно.
Может, шар земной пересеку
По широтам весь и по долготам,
А дорогу эту не смогу
Ни на шаг пройти, ни на йоту.
Зыблются, синея, небеса,
Тень ресниц, скользя, идет по склону,
И глядят, глядят на мир глаза,
Сожалея, грустно, отчужденно.
В них не проплывают облака,
Нет ни птиц, ни парусов,
Сквозная
Вдаль летит дорога далека —
Ни конца, ни края ей не знаю...
***
Пусть оборот вокруг оси
Земля спокойно совершила
И прошлого не воскресить
Уже нам никакою силой,
Я все ищу вчерашний день,
Любые принимая меры...
Клубит по-прежнему сирень
По палисадникам и скверам.
Твой след, впечатанный в песок,
Давно исчез с дорожек сада.
Его сегодня пересек
Рассветный ветер без пощады...
А я хочу, чтоб миг любви
Весь мир вращающая сила,
Вспять шар земной оборотив,
Из прошлого мне возвратила.
***
Земля потрескалась от зноя,
В стручки свернулася листва,
Деревья умирали стоя,
Поникнув, падала трава.
Но вот в узде гремящих молний
Пришла гроза издалека,
И, воздух пением наполнив,
На землю ринулась река.
И стало мне под ливнем ясно
Сквозь шум воспрявших трав тогда,
На свете есть не только в сказках —
Живая вправду есть вода.
Вот так и ты пришла однажды,
Как ливень из живой воды,
Когда я погибал от жажды,
Как те зеленые сады.
***
Я давно увидел в первый раз,
Как оно меня не ослепило,
Чудо женское зеленых глаз,—
Где, когда — не помню — это было.
Два дождя качаются в зрачках,
Две реки, два леса, две дороги.
Неба два в лучах и облаках,
Радуг двух слепящие чертоги.
С той поры прошла землей война.
Государства в пепел рассыпались.
Годы отгорели в дым до дна.
Жизнь прошла, а вот они остались.
Я ее забыл. Я постарел.
Женщина моя со мною рядом
Средь своих забот, хлопот и дел
Взглянет вдруг каким-то странным взглядом.
Два дождя стоят в ее зрачках.
Две реки, два леса, две дороги,
Неба два в лучах и облаках,
Радуг двух слепящие чертоги.
***
Я сам вселенную свою творю
И вымыслов пустяшных
Над нею вешаю зарю,
Творю леса, взрыхляю пашни.
Героев под руки веду,
Над женщиной замру от счастья,
Сшибаю радость и беду,
Тревоги, подвиги и счастье.
Рукав рубахи закатав,
Ероша волосы, вздыхая,
Во всем неукротимый нрав,
Всему, что создал, сам являя.
|
