БОЙ
Пощады в бою
Не будет врагу,
Клянемся тебе, страна!
Мы молоды.
Мы в тяжелом долгу,-
Но выплатим долг сполна.
Могила в степи,
Как на теле шрам.
Могиле - земной поклон.
Но этому сердцу,
Этим плечам -
Ни тишь, ни бессилье, ни сон.
Кирпич - на кирпич,
И первый этаж,
Как солнце штурмующий строй.
Солдат ли, строитель -
Но доблесть та ж
И тот же за жизнь бой.
И море пред нами -
Шаг назад:
И, недра земли покорив,
Над Апшероном вышки дрожат
И нефтью брызжет налив.
Тайга расступается.
Ярость рек -
На поводу, и вокруг
Над степью и топью дозоры вех
И полымя вольтовых дуг.
Есть власть у песни и у огня:
Их не преградить рубежу,
И девушка,
В бой взнуздав коня,
Сбрасывает паранджу.
И первую букву,
Сжав карандаш,
Из мглы выводит рука...
И это - поход,
Это - Сиваш,
И пуля - в сердце врага.
1930
В ДОРОГЕ
Весь день звучат полозья звонкие.
День к вечеру. Черней поля,
И жалобней голодный вой волчонка
В метельной зыбке февраля.
Лачуги — странницы убогие
На неоконченном пути —
Застыли средь сугробов, вдоль дороги,
Раздумывая, как пройти.
И в сумраке вокруг ни просвета,
Ни просвета, ни огонька,
И сторож за околицей не спросит:
— Дорога к ночи далека?..
И вновь пустынными проселками
Звучит напевный бег саней.
А в сердце — грусть по дымному поселку,
Где солнечные дни родней,
Где синеблузая окраина
На злую силу меч кует,
Где — верю, Русь,—
В борьбе необычайной
Есть пробуждение твое!
1921
***
Вновь затерян лебедем прибрежным
Парус рыбака вдали;
И безумней любим мы и нежим
Пыльные берега земли.
Беленький платочек - крылья чаек,
Уходящей гавани дымок.
И над бездной моря нас встречает
Вихрь иных, неведомых дорог.
Шторм - и без следа, на ветер, в клочья
И любовь земную и покой.
Где-то мать грустит - наш первый
кормчий
Над житейскою волной...
Суждено нам в пристани столетий
Кладь суровую перенесть,
Всем дорогам, всем векам ответить
Крепким и коротким - Есть!
1923-1936
РАСЧЕСЫВАЯ ТУЧКИ РЫЖИЕ...
Расчесывая тучки рыжие,
Трубит в заводский рог восток.
На каждую овьюженную крышу
Наброшен розовый платок.
Сугробы - тесаные розвальни -
К воротам за ночь нанесло.
Повисло неподвижное - к морозу -
Над кровлей дымное крыло.
И ожерельем перламутровым
На телеграфных проводах
Завился иней...
Необычным утром
Стал мир в сияющих путях,
Где - сам с собою не в ладах -
Я шел вчера, понурив голову,
Не видя солнца, глух и дик...
Преобразило мир одно лишь слово,-
Чуть слышный лепет губ твоих...
1920
МАТЬ
Как вялый колос,
Мать поникла к сыну...
До корня выжгло солнце все вокруг.
Не солнце — злой пылающий паук,
Блуждающий над пыльной паутиной.
Весь день брела...
Не отставая, ворон,
Над нею жадно каркая, взлетал.
Как марево дымящееся город
То возникал вдали, то пропадал.
Обугленный стыл запад. Крались тени.
Над ней склонился придорожный тын.
Затрепетав бессильно на коленях,
Грудь с криком прикусив,
Стих сын.
И долго, тупо почернелым взглядом
Смотрела мать,
И грузно в душной мгле
Всем телом высохшим припала рядом
К морщинистой и высохшей земле.
И до утра над сыном билась мертвым,
И грудь рвала —
Свою и грудь земли,
Бледнеющую на рассвете желтом,
Бесплодную, сухую грудь земли.
И, проклинающая, не слыхала,
Не знала мать,
Что глухо вместе с ней
Земля стонала, земля изнемогала
В томительном и знойном сне.
1921
ОТТЕПЕЛЬ. И В КОМНАТЕ ТЕПЛЕЙ...
Оттепель. И в комнате теплей.
Простуженная грудь не ноет.
Так ярко в утренней полумгле
Заговорило вдруг дневное.
В разбитое окно - лазурь и гул;
Загромыхали по дороге ведра;
И солнце растянулось на снегу
Овчаркой рыжею и доброй.
А на припеке шепотом старух
День зашуршал капелью ранней.
Запел гудок, и подтянул петух.
Чудак петух - до вечера горланил,
До вечера горланил у сарая.
Я знаю - вместе радовались мы:
Он - солнцу, зернышку, а я - срывая
С календаря последний день зимы.
1922
СОЖЖЕННЫЕ ОТСТРОЯТ ГОРОДА...
Сожженные отстроят города,
Сровняют рвы, вернутся в улей пчелы.
Но эти годы - их забыть когда?
И не в земле - в веках их след тяжелый.
И возмужали мы. И наши дети
Взросли в огне и городов и нив.
За эти годы поседев, столетье
Мы пережили, юность сохранив.
Мы верили: отеческий в бою
Над нами взор склоняется бессонный.
Мы Истину увидели свою
Еще яснее в мире затемненном.
Она сияет ныне торжеством,
Неповторимой вещею весною
На знамени задымленном и в том
Огне салюта над Москвою.
1945
О СКАЛЫ РАЗБИВАЯСЬ С КРИКОМ...
О скалы разбиваясь с криком,
Шла насмерть за волной волна.
Покоя нет в просторе диком,
Но глубь недвижна и темна.
Так и в минуты вдохновенья
Слова, теснясь под бурей чувств,
Не высказав души волненья,
Теряются, срываясь с уст.
Но в глубине таится где-то
Все то, что песней быть должно,-
Жить вечно в поисках поэту
Слов сокровенных суждено.
Что там, за гранью перевала?
Стремлюсь и одного хочу -
Чтоб молодость не отставала,
Шла до конца плечом к плечу;
Чтоб крепла песнь, как под грозою
Седые крепнут паруса,
Чтоб ласкою, гневом иль слезою
Откликнулись твои глаза.
1947
О МОЛОДОСТИ
О молодости мы скорбим,
О молодости уходящей,
По вечерам усталым, злым
Жизнь старой называем клячей.
Не скрыть седеющую прядь
И на лице ночные тени,
Как изморозь октября,
Как первый желтый лист осенний.
И с горечью такой заметишь.
Что не к вершине перевал,
И на улыбку не ответишь
Той, что любимой называл...
А молодость — она рядком,
И не почуешь, как подхватит,
И, молодостью влеком,
Вдруг позабудешь о закате.
Узлом веселым — кутерьма,
И синь осенняя — синицей.
Не этажи, а терема,
Не вывески, а зарницы.
Старье на слом. И над плечом
Склоняется заботой бойкой,
Стеклом и жарким кирпичом
Цветущая на солнце стройка.
Старье на слом. И на порог
Шагает век таким разгулом,
Как будто б не было дорог
Томительных и плеч сутулых.
Пусть мутной старческой слезой
Лист падает на грудь земную,—
Румянцем яблок, щек и зорь
Мир полыхает и волнует!
Я ветру — нараспашку грудь.
Лаская рыжего задиру,
Легко и радостно взглянуть
В глаза прохожему и миру.
Над городом гуляка-дым
Качает головой пропащей:
Он был у горна молодым...
...О молодости мы скорбим,
О молодости уходящей.
Не тлеть, а трепетать огнем,
Чтоб к солнцу — силы нашей ярость.
И молодостью назовем
Кипучую такую старость.
Пусть мутной старческой слезой
Лист падает на грудь земную,—
Румянцем яблок, щек и зорь
Мир полыхает и волнует.
1926
МНЕ ВРАЧ ТВЕРДИТ...
Мне врач твердит: - Поберегите сердце,-
И жить и чувствовать спешит оно;
Всходите медленнее на высоты,-
На высоту не всем взойти дано...
Чудак старик. Мне сердце не подвластно.
Я от друзей отстану ль по труду?
На много лет меня моложе сердце,-
В бой позовет, и я в огонь пойду.
Так пусть в строю, не нарушая строя,
Оно ведет меня в краю родном,
Печалясь, радуясь и не старея,
Всю жизнь мою вместив в себе одном.
1950
ЧТО СО МНОЙ БЫЛО В ЭТОТ ВЕЧЕР...
Что со мной было в этот вечер...
Шел я, улицы не узнавая.
Ветер обнимал меня за плечи,
Пели звезды, ласково мерцая.
И звенели льдинки, как цимбалы,
На цветок луна была похожа.
Обозвал меня слепым и шалым,
В сторону шарахаясь, прохожий.
Если б знал прохожий, что со мною,-
Он бы улыбнулся мне с поклоном,
Он бы увидал над головою,
Как сияет небо всем влюбленным.
Девушка навстречу шла окрайной,
На меня взглянула сиротливо;
И сказал я девушке печальной:
- Незнакомка, будь, как я, счастливой!..
Но испуганно взлетели брови,
И прошла она, еще не зная,
Что на свете есть в чудесном слове
Сила тайная и неземная.
С ним пройду дорогою суровой,
С ним я груз любой взвалю на плечи...
Краткое, как вздох, одно лишь слово
Ты мне прошептала в этот вечер...
Помнишь: сорок лет тому назад
Уходил на фронт во тьму солдат...
1953
|
