МЕНЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО
Меня не было, нет,
и, наверное, больше не будет,
Я невидим, как дым от сгоревших надежд,
Мне не жарко в пустыне
и холод мне руки не крутит,
Мне никак, когда строят дворцы для невежд.
Я не ждал сотни лет
ощущенье прямого эфира
И не верил рисующим черный квадрат,
Я всегда говорил ни о чем,
по понятиям мира,
И не знал, что такое товарищ и брат.
Я участвовал часто в нелепых
и сумбурных битвах,
Где-то там, на сверкающем Млечном пути,
Но не видел людей,
от похмелья веселых и сытых,
И меня летом в ночь не будили дожди.
Нет в мозгу воспаленном моем
слова о дешевизне,
И во мне нет понятия типа "цена",
Так легко отказаться от
несуществующей жизни
И не знать, сколько мало, а сколько сполна.
Я слепой пилигрим, часто путаю
счастье с бедою,
Только я не спасаюсь от пули, как дичь,
Я пространство, которое люди
зовут пустотою,
И его не измерить, его не постичь.
В пустоте никогда не встречаются
запахи снеди,
В ней живет мой до грани отточенный стиль,
Что с того мне, что я не рождался
на этой планете,
Заслоняющей солнце не больше, чем пыль?
03.32, 27.11.91, Иноград.
ПЕРГАМЕНТ
(апофеоз современной поэзии)
Юльке
Горячие земли навеки укрыты снегами,
Хотя обещали, что скоро наступит весна,
Сегодняшний снег для меня - раскаленный пергамент,
Пусть алгебра света еще далеко не ясна.
На солнце уже не искрится горящая масса,
Потрескались струны, но я до конца не допет.
Попытка остаться живым потерпела фиаско,
Затертое небо сегодня не терпит побед.
Погибшие строки ложаться на снег, точно дранки,
Строка за строкою, без строгих значений углов,
А песен моих журавли - неземные подранки -
Сложили в сугробах решетку из умерших слов.
В простреленный купол идут лучевые атаки,
Я вышел на плоскость давно догоревших идей,
Сегодня финал, и остатки вчерашней отваги
Сиреневой кровью струятся из черных костей.
Прошедшая жизнь без остатка в огне погибает,
У самой опушки без слов догорает ольха,
Поэзия ветра деревья к земле пригибает,
Диктуя предсмертному кризису силу стиха.
И места уже не найдешь для обратного хода,
Достойно окончена глупая эта игра,
А с неба раздался насмешливый голос Фагота:
"Ушедшим героям в гранит отправляться пора..."
около 10.00, 23.10.90, г. Казань
РИСКУЮЩИЙ МАЛЬЧИК
Дорога мне в ноги просыпала соль,
А вдоль колосятся хлеба,
Соломенный стог предлагает уютный ночлег.
На линии жизни белеет мозоль,
Наверное, это судьба,
И все-таки я подожду, пока выпадет снег.
В ухабах искрятся воды зеркала,
Все это — дожди сентября,
Глазами напьюсь я воды дождевой.
Она словно лед, потому что тепла
Уже не приносит заря,
Холодное время пришло с пожелтевшей травой.
Сегодня я сам, как большая музга,
С водой от растаявших льдов,
И с холодом вею сквозь щели дырявой души,
С осенними снами приходит тоска
От этих поблекших цветов,
Все тихо, и я одинок так, что свечи туши...
Пускай на себя мне придется пенять,
Мотая кишки на кресты,
Но время пройдет, вы поймете, где кремень, где воск.
Довольно вопросов! Устал объяснять
Значенье упавшей звезды,
Попробуйте сами напрячь неуверенный мозг.
На стадо баранов мне сердца не жаль,
Не жаль на него и мозгов,
И все же ответ на такие вопросы простой:
Ведь ночью со мной эта звездная шаль
Да холод спокойных висков,
Рискующий мальчик не ходит под чьей-то уздой.
А с риском нетрудно себя повязать,
Ведь с ним — как на быстрой волне,
Дорога в ногах и с тобою — твое шапито,
Я много пытался словами сказать,
Но, видно, слова не в цене,
Из уст моих более слова не вырвет никто.
01.10, 19.09.91, г. Иноград.
НА ОСТРОВЕ
Юльке
Небо рассыпало звездную ртуть,
Брякнула связка ключей.
Мне ли бороться с желаньем уснуть
Ночью, при блеске свечей?
Сосны в обрывках ночного сукна,
Небо в осколках слюды...
Чу! Это вздрогнула рама окна,
Я узнаю. Это ты.
Может быть, ты мне сумеешь помочь,
Сядешь за этим столом,
В наших бокалах заплещется ночь
И заиграет теплом.
Дернув тебя за лиловую шерсть,
Ветер игривый умолк.
Ты мне дороже, чем месяц и смерть,
Мой фиолетовый волк.
Если уходишь ты, то в небесах
Тихо смолкают часы,
И появляются в наших лесах
Злые бродячие псы.
Но с появленьем тебя этот бред
Смоет мой тайный левша.
В небе утонет веселый Альфред
В звездном объеме ковша.
21.00, 27.01.91, Казань
ЛЕГЕНДА О ФЕНИМОРЕ
Потемнело весеннее море,
Поднялось из своих берегов,
Это память о том Фениморе,
Что пошел против воли богов.
Он из тех, что не виден в экране,
Предан чисто звучащей струне,
Неподвижен и скован в тумане
И активен при полной Луне.
Он летел камнем вниз, а не падал,
Он ложился на землю в шпагат
И ушел через то, где упрятал,
Свой рубин, аметист и агат.
Он бежал, как по тундре олени,
Был проекцией трех двойников,
Никогда не вставал на колени
И не верил в правдивость богов.
В море синем бесчинствует Бора,
Разыгрался прощальный парад,
В небе синем глаза Фенимора -
Красный блеск, фиолетовый взгляд.
Мной давно позабытая гордость
Переполнена дикой тоской,
Он заждался диктующих твердость
Там, где песни звучат над рекой.
около 23.50, 29.05.90, г. Казань
МЕСЬЕ ЗОДИАК
Природа людей, покидающих морг,
Летальным исходом щедра,
Месье Зодиак покидает Нью-Йорк
Без четверти десять утра.
Причины исхода до смерти грустны,
Как вспаханная целина,
Погибший в бою подполковник весны
Забыл, что такое война.
Он часто носил золотое пенсне
С разбитым зеленым стеклом.
Он знает, как шутят на той стороне
И часто шутил за столом.
Он где-то под сердцем носил Эдельвейс,
Но вслух он его презирал,
А нынче закончен трагический рейс,
Месье Зодиак - генерал.
Месье Зодиак поддается игре,
Он курит индийский кальян,
Вчера я его повстречал в кабаре
И был он до крайности пьян.
Он, кончив шампанским торжественный ленч,
Заснул летаргическим сном,
Зеленая муха уселась на френч
Напиться разлитым Вином.
около 5.00, 12.12.90, г. Жилка
Это посвящение неизвестному, гостившему у меня 10.12.90 на Ибрагимова
с 18.00 до 20.00. Он назвался именем Альфреда Зодиака.
КАЙФ
Как роса с лебеды,
Эта песня не та,
Но ее не заменишь другой.
Расстворила следы
За спиной темнота,
Это он полетел над рекой.
Ночь на левом крыле,
А на правом - луна,
Между ними - растерянный фас,
И свеча на скале,
Как шальная струна,
Словно гриф, опечаленный вяз.
Он назойлив, как страх,
И, как ветер, хитер,
Хочешь - спрячется за волоском.
В безымянных горах
Одинокий костер
Жалит ночь ледяным языком.
Над оскалами скал
Зашептались ручьи,
Он влюблен в этот мир высотой,
Играненный бокал
На мгновенье в ночи
Врезал небо падучей звездой.
Я должник этих грез,
Как строптивый игрок,
Ну, а может, я просто неправ,
Прошлой ночью не рос
Этот куст у дорог,
Это - время по имени Кайф.
Он сегодня не тот,
Воздух мыслями густ,
Под ногами маячит табу:
У дороги растет
В черных ягодах куст,
Это он показал на тропу.
01.07, 08.02.91, г. Казань
ТОТ, КОГО НЕТ
Тлеет сердечного пепла тоска,
Смыты дождями следы,
Тихо в ночи прожурчала река-
Это уснули мечты.
Скоро погибшим на смену придут,
Скроет земля имена,
Но после них делать нечего тут,
Каждый исчерпан до дна.
Сказочный лес исковеркала сталь,
Только трава да пеньки,
А надо мной гробовая печаль
Все собирает венки.
Время сыграет убитым трубой,
Встанут из пепла они,
Грянет решающий с мастером бой,
Вспомнятся прошлые дни.
Мало, кто помнит меня на земле-
Ночь и мой названный брат,
Кто-то доволен покоем в тепле,
Кто-то победе не рад.
Кто-то пусть ищет мой выжженный след,
В темной природе тепла.
Вам не понять, что меня просто нет...
В мире насилий и зла.
13.55, 24.11.90, г. Жилка
МОГИЛА ВО ЛЬДАХ
Стираются нашей эпохи умы,
Их слава в увядших цветах,
По белому снегу великой зимы
Спешу я к могиле во льдах.
В моих чувствах то, что зовется игрой,
Мне трудно пройти этот трюк,
Ведь, может быть, он был народный герой,
А может быть, просто мой друг.
В нем силой пропитана каждая треть,
Да мощь в каждой точке руки.
Погиб от руки его белый медведь,
И рыжий разбойник тайги.
Размеренно тлел ненаписанный стих
В его молчаливых устах,
Но кровью истек он от мыслей своих,
Его хоронили во льдах...
На гамме луны золотые круги,
И, вроде, пришло время спать.
Его позабыли друзья и враги,
Но он появился опять.
Он просто пришел и сказал мне:
"Привет! Принес тебе запах весны..."
А дальше — обрывки оберток конфет,
Все мысли взаимно ясны.
Он черной повязкой скрывает глаза,
Так трудно смотреть на людей,
Муляж бесталанный – все их чудеса
И мир из бездарных идей.
Похоже, подходит к развязке сезон,
Солидная прибыль в креста!
Но мне так непросто не видеть сквозь сон
Его у могилы во льдах.
04.12,30.11.91, Иноград
ВОДОПАД
Я видел считающих ваши грехи,
Их счет не оспорит никто,
И наших с тобой биографий штрихи
Он знает как мы — от и до.
Мы знаем, что он с нашей болью знаком,
Он видит, что мы — не пример,
Но наше участие в битве с врагом
Воспел, как великий Гомер.
А мы рвались в бой, закусив удила,
И каждый был болью клеймен,
Мы молча смотрели, как кровь наша шла
В пробирки суровых времен.
Но в первый же выпад наш против иглы,
Она изогнулась, как червь.
И стройная музыка нашей стрелы
Звучала как лопнувший нерв.
Напившихся собственной кровью коней
Порой мы тащили к воде,
Мы, может быть, правы, но небо сильней,
Их сын был распят на кресте.
Пускай в нас сегодня с презреньем плюют,
И проклят наш берег в веках,
Но, может, найдем мы последний приют
В картинах, псалмах и стихах.
21.50 (в РКБ), 26.10.91, г. Нигде.
ВСЕ ТАК ПРОСТО
Все так просто, когда отрицаешь врагов,
И когда не в ответе за слово,
Все так просто, когда главный принцип таков,
Что без сети не будет улова.
Иногда зная то, что неправы в душе,
Продолжаем еще огрызаться.
Ну, а коль убежденье не дышит уже,
Проще будет от слов отказаться.
Мы не раз оступались, вставая на трон,
Только мы не писали восьмерки,
Но хватают клешнями меня с двух сторон
Статус грязного дела и корки.
Долго ль будет звучать этот гнусный дуэт?
Сам же жил я по волчьим законам,
И я видел, как прав самородный поэт
Перед голым бумажным драконом.
Пусть сочится талант, как вода изо мхов,
И не раз натыкались на риф мы,
Но встречаются истина белых стихов
И почти лицемерные рифмы.
Нам не надо печатную славу и вес,
Или звон непроверенных гривен,
Но что делать нам с болью, которая здесь
Каплет с сердца потоком, как ливень.
11.35 (в РКБ) 27.10.91, г. Нигде.
ТИШИНА
Мне принес ветер запах левкоя,
Перемешанный с влагой речной.
В грудь вдыхаю я воздух покоя,
И рассветной дышу тишиной.
Все молчит. Только голос дубравы,
Шум реки да жужжанье осы,
Предрассветные стелятся травы
В голубых переливах росы.
Притаилась природная прелесть,
Может, в шутку, а может, всерьез.
Лишь листвы раздающийся шелест
Как мелодия утренних грез.
Сознавая, что это нелепо,
Я в рассветной тиши закричал,
То ли грудь раздирало мне небо,
То ли запах травы покрепчал.
Но умолкнет всегда шум ли, крик ли,
Все деревья запрут на засов.
Слышен глас только тех, кто постигли
Нераскрытую мудрость лесов.
Необъятны они, непокорны
В молчаливом и тесном кругу.
Я как семя, пустившее корни,
Из природы уйти не могу.
16.15 (в РКБ), 28.10.91, г. Нигде
КИСТЬ
Посвящение моему
любимому философу
Садись у реки, свою душу очисть,
Здесь спят ярко-красные маки,
И тихо ложится волшебная кисть
На белую плоскость бумаги.
Разрезана плоскость бумаги, и с ней
Весь мир этой кистью разрезан,
Воздушные массы сквозь дым эпопей
Войсками летят в город Дрезден.
И валятся люди под ноги Христу,
Как с чарки английского эля,
Змеиным рисунком скользит по холсту
Небесная кисть Рафаэля.
Искрятся глаза этих ветренных масс,
Мне кажется, я слышу стоны,
То время сквозь плоскости смотрит на нас
Глазами Сикстинской мадонны.
И я слышу голос: "Мне вас очень жаль,
Никто еще ниже не падал,
Ломает исскуство кровавая сталь
И жалит его, как тарантул."
И мы все сильнее уходим на дно,
И вот он, решающий кризис -
Лишь время развеет сие полотно,
Тотчас будет апокалипсис.
12.48, 6.5.91, г. Юля
ПРОВОДЫ
Где-то там, в стреляющей ночи,
Нитью зачернел дубовый плес,
Дождь, мои ресницы намочи,
Ты сегодня имитатор слез.
Я сегодня лишь один из тех,
Кто в лицо вам золото швырнет.
Сгинув из-под знамени потех,
Я мечтал, что этот мир уснет.
Падает надменность с моих губ
В вашей биографии листы,
Я надежен, как в горах уступ:
Если я умру, умрешь и ты.
Пьяный вождь к обрыву вас ведет,
Обещает там вино и баб,
Он вам лаской веки оплетет,
Рвитесь после из поганых лап!
Вы еще решимости полны,
Но поймите — это все пока,
Вьется тень философа Луны,
Ваши пальцы дрогнули слегка.
Он откроет реки смелых душ,
Наши реки не поднимут барж.
Вас в дорогу пусть проводит туш,
Нас проводит похоронный марш.
02.47, 8.01.92, Иноград.
ВЫСТРЕЛ
В руку нерв, я спокоен, как робот,
Ищем козыри только в крестях,
Я — впервые поставивший опыт
На своих изможденных костях.
Там, за сотнями экспериментов,
Я открою природы деталь,
Я не жду грома аплодисментов,
Только финиш влечет меня вдаль.
Я не трус и не слабая птица,
Но от этого мира бегу,
Только финиш ночами мне снится,
А мой финиш — на том берегу.
Как прилично мне мир мой назвать бы?
Здесь такие воротят дела,
И такие справляются свадьбы,
Что на них не хватает и зла.
Я устал от красивых картинок,
От бумажных моих каравелл,
Но когда прогремел поединок,
Я голодным медведем взревел.
Шок прошел, скоро время удара,
Где же вы, беспристрастный судья?
Вот она, справедливая кара,
За столетия лжи и гнутья.
с 3.00 - ДО 5.00, 4.12.91, г. Ночь.
НОЧНОЙ ВАЛЬС
От ветра в руке оплывает свеча,
Стекающий воск пальцы жжет,
Я холоден весь, только кровь горяча,
Пусть ветер меня бережет.
Упав под луною, давно уже спят
Уставшие ноги волочь,
Все тихо, лишь в небе маркиз Звездопад
На вальс пригласил леди Ночь.
От ветреных скрипок поплыли круги,
Я замер от песни немой,
Тот вальс на поверхности мертвой реки—
Их чувства, рожденные тьмой.
И в бешеном вихре ночной тишины
Появится старший мой брат,
Пусть споры меж нами давно решены,
Я встрече с ним все-таки рад.
Мой брат, мне так трудно сказать всем, кто ты,
Они ничего не поймут,
Я с детства стремился во власть темноты,
В течение споров и смут.
Пусть каждый из нас был довольно хитер,
Давай все же без дураков,
Мы оба с тобой заслужили костер
По меркам прошедших веков.
Нам трудно мириться с тем, что словоблуд
Глумиться над пэри земной,
Что славу лакает стяжатель и плут,
Прикрытый надежной стеной.
Что племя людское отраву все пьет,
Забыты и Грин, и Марк Твен,
Но буду я петь, пока кровь моя бьет
Ключом из моих рваных вен.
03.28, 3.11.91, г. Иноград.
БАЛЛАДА О ВЫСШЕЙ ЛЮБВИ
В испанской деревне в двух лье от Болоньи,
Был замок одной молодой герцогини,
Сверкающий двор, элегантные кони,
Руины дворца сохранились поныне.
А в замке старинном при блеске свечей
Она поклонялась звезде Сарацина,
Душа герцогини осталась ничей,
Была ли несчастною леди Клодина?
Милы были ей только скрипка и флейта,
С презреньем красивых мужчин отвергала,
А выскочить замуж за шейха Кувейта
Ее, как ни странно, ничуть не прельщало.
Онапокорялась волшебной игре,
Но взгляд оставался подобным секире,
А слуг не держала она при дворе,
Так что же держало ее в этом мире?
Она говорила: "Стремленье мужчины -
Иметь только женщин и денежки разом...".
Испанский король уезжал от Клодины,
Разгневанный в доску холодным отказом.
Она не любила лукавых подруг,
Мужья у которых погрязли в изменах,
Упрямо твердила: "Мне дьявол - супруг,
Лишь с ним буду счастлива я в этих стенах."
Мечта горела в душе, точно в печке,
Она согревала от вечной разлуки,
И он появился из пламени свечки,
Сливаются губы, встречаются руки...
А после - ночная дорога в Вергиль,
Минуя по Эльгесу старые верфи,
Им падала в руки лунная пыль,
И ветви деревьев шептали, как в церкви:
"...Венчаются дети пространства сэр Дэвил и леди Аделаида..."
около 3.00, 15.12.90, г. Жилка
ОДА СКРИПАЧУ
Н. Паганини
Спасибо, господа, за ваш прием,
Все ваши ласки стоят диких уток,
Вам в кайф смотреть, как корчится ублюдок
С ножом в горбу, а в сердце — с бытием.
Смотрите же, синьоры — он нечист,
В болотной жиже выпачкана морда,
Но почему в лицо нам смотрит гордо
Бродячий мим и дьявольский флейтист?
Смотри в лицо, проклятый божий раб,
Тому, кто среди вас сегодня лишний.
Над вами всеми суд вершит всевышний,
С небес на землю сбрасывая трап.
Он будет в ваших жабрах илом гнить,
И вас разбудит средь ночи соната
О том, что у него родного брата
Уж столько лет не могут схоронить.
На скрипку вместо лопнувшей струны
Он ставил свои взвинченные нервы,
Он заглушал игрою звук Минервы,
За что был назван другом Сатаны.
Живет его истерзанная плоть
В ключе скрипичном и его лагунах,
В следах кровавых, что лежат на струнах,
И эту кровь не вылижет Господь.
около 16.20, 19.02.92, г. Иноград
"Немало тех, кто волею амбиций
Легли костями у порога в ночь..."
Одинокий Пилигрим
С ТОГО СВЕТА
Я чист, ополоскан, и отпет,
прибита гробовая крышка,
Держу дорогу на тот свет,
Со мною "да", со мною "нет",
И в две минуты передышка.
Мне с каждой горстью все темней
и ближе предков пересуды,
А вслед кричит толпа людей:
"И не надейся, дуралей,
Назад дороги нет отсюда!"
Я, как ни странно, все же жив,
но для людей считаюсь мертвым,
а смерть моя-всего лишь миф,
И я, в сберкассе счет закрыв,
Пошел в кафе на пару с чертом.
Все до копейки промотал,
меня уже забрать хотели,
но я здоровый, как амбал,
и с теми, кто меня списал,
Я водку пью и сплю в постели.
Я в ресторане с чертом пил,
Как безнадежный алкоголик.
но вдруг меня толкают в тыл,
Как на колесах, подкатил,
Рукой своей упершись в столик,
Майор в пуху, как головня.
Я снял с него сто граммов шерсти,
А он вцепился, как клешня,
спросил свой паспорт у меня,
Я дал свидетельство о смерти.
Он в две минуты опупел,
когда узнал что я из гроба.
он про дубинушку запел,
потом поднял с асфальта мел
и закричал: "Салют, Европа!"
я день гулял, потом притих..
Зачем назад сбежал из рая?
полно ошибок роковых,
хороним часто мы живых,
из гроба мертвых поднимая.
21.45, 21.04.89, г. Казань
|
