***
Из стихов мы не выстроим дома,
Не добудет жилища сонет,
Нам обычное незнакомо,
И дохода спокойного нет.
Истрепавши подошвы, в руки
Взявши палки, мы ищем вновь
Все дороги и все разлуки,
Все созвездья и всю любовь.
И читателям нужной прозы
Мы должны быть ненужней снов,
Глуше ветра, напрасней розы,
Бесполезнее облаков.
1914
***
Зачем опять мне вспомнился Восток!
Зачем пустынный вспомнился песок!
Зачем опять я вспомнил караваны!
Зачем зовут неведомые страны!
Зачем я вспомнил смутный аромат
И росной розы розовый наряд!
Как слитно-многокрасочен Восток!
Как грустен нескончаемый песок!
Как движутся размерно караваны!
Как манят неизведанные страны!
Как опьяняет юный аромат
И росной розы розовый наряд!
Моей мечты подобие – восток,
Моей тоски подобие – песок,
Моих стихов подобье – караваны,
Моих надежд – неведомые страны,
Моей любви подобье – аромат
И росной розы розовый наряд!
Вот почему мне помнится Восток,
Вот почему мне видится песок,
Вот почему я слышу караваны,
Вот почему зовут скитаться страны,
Вот почему мне снится аромат
И росной розы розовый наряд!
1915
АЗИЯ
Азия – желтый песок и колючие желтые травы…
Азия – розовых роз купы над глиной оград…
Азия – кладбище битв, намогилье сыпучее славы…
Азия – желтый песок и колючие желтые травы,
Голубая мечеть, чьи останки, как смерть, величавы,
Погребенный святой и времен погребальный обряд; -
Азия – розовых роз купы над глиной оград…
Азия – желтый песок и колючие травы,
Узких улиц покой, над журчащими розами сад…
Азия – розовых роз купы над глиной оград…
Многопестрый базар, под чалмою томительный взгляд,
Аромат истлеваний и ветер любовной отравы; -
Азия – желтый песок и колючие желтые травы…
Азия – розовых роз купы над глиной оград…
1915. Самарканд
НОЧЬ
Сияет ночь над розами Багдада,
И к Тигру месяц клонится уже.
Чернеет на разбойничьем ноже
Кровь путника. Вздымается прохлада.
Среди ковров, как жемчуг лучший клада,
Таятся жены, снявши ферендже.
На кровле раб грустит о госпоже.
Синеет ночь, безмолвствует ограда.
В тьме узкий свет. Там весело наверно.
Звучит сааз лениво и размерно…
Вот в тишине собак далекий вой…
Вот на тюрбан сквозь щель упали светы:
То сам Гарун, купцом переодетый ,
Скользит с Масруром улицей кривой.
1915
СОКРОВИЩА ЖИЗНИ
Чтобы в шатре бытия полюбить все сокровища жизни
Надо шатер приподнять и взглянуть на мгновение в ночь.
Многое надо терять нам, печаль надо ведать на тризны
Чтобы в шатре бытия полюбить все сокровища жизни.
Чтобы отчизну любить — в далях надо грустить об отчизне
Чтобы уста полюбить — прикасаться к ним надо не мочь.
Чтобы в шатре бытия полюбить все сокровища жизни
Надо шатер приподнять и взглянуть на мгновение в ночь.
1915
ГАЗЕЛЛА ВТОРАЯ
Неудача иль удача: всё — равно.
День ли смеха, день ли плача, всё — равно.
Выходи ж навстречу вихрю, если он
Встанет, гибель обознача: всё — равно.
Верь и птахам, что лукавят над тобой,
О любви опять судача: всё — равно.
Наши судьбы упадают на весы,
Ничего для них не знача: всё — равно.
Как принять тебе и радость, и печаль?
Разрешимая задача: всё — равно.
1916-1921
***
Всё душа безмолвно взвесила
В полуночной, звездной мгле.
Будем петь о том, что весело
На морях и на земле.
Мир объемлет нас обманами —
Он туман людского сна.
Будем петь мы, как над странами
Мира — царствует Весна.
Счастья мига быстрокрылого
Что короче? О поэт,
Будем петь о том, что милого
Стана — сладостнее нет.
Смерть играет жизнью нашею.
Что ж? Поднять безмолвья щит?
Будем петь, как жизни чашею
Смело юноша стучит.
Чаша пенится. Расколота
Будет временем она.
Будем петь, что чаша золота
Будет выпита до дна.
За душой, что звезды взвесила,
Боги шлют вожатых к нам.
Будем петь, что души весело
Возвращаются к богам.
1916-1921
***
Может быть, это только злые дети,
Злые дети злого бога
Присели поиграть на минутку,
Они построили землю и небесную дорогу,
А мы живем на свете
И думаем, что это не в шутку.
Может быть, когда мы любим и нам больно, -
Это только господние дочери
Вонзают в нас по очереди
Полушутя, полуневольно
Длинные иглы, которыми
Они расшивают полуночи звездоузорами.
Почему же и нам горем и радостью не поиграть немного?
Ведь кому-то смешон наш стон и плачь.
Поглядите на луну.
Разве это не футбольный мяч
Голоногого бога?
1915
***
Во тьме на запасном пути
Вагон с раздавленным остался.
Чтоб нас в полуночь унести,
Со свистом поезд закачался.
Змеею сумрачной и злой
Дым падал тягостно на склоны.
Гремящей черною стрелой
Промчались встречные вагоны, -
И там, в провалах вышины,
Над визгом поезда, высоко
Катастрофической луны
Открылось пристальное око.
1916. Воскресенск
***
Мы скользили над синими волнами
В тишине возле каменных глыб,
Мы носили корзинами полными
По селеньям серебряных рыб.
Дети малые пальцами карими
Рыб насущных ласкали узор,
И у встречных жен на динарии
Мы сменяли добычу озер.
И, годами идя обычайными,
Мы не знали, что всходит гроза.
Но от нас, мрея робкими тайнами,
Что-то встречных просили глаза.
И в тиши с золотого прибрежия
Мы заслышали дивную речь,
Словно вихри провеяли свежие
По загару натруженных плеч.
«Сети выбросьте на берег, рыбари!
Бросьте рыбами полный намет».
Кто промедлит мгновение в выборе,
Если правда его позовет?
1917
***
Иду вдоль Кузнецкого Моста.
Об асфальт ударяет трость.
Ах, луна, все на свете просто!
Вековечная в ветре злость.
Говорят, что сегодня в город,
В стройный город вступает враг.
Ветер мой раздувает ворот,
Проходящего звонок шаг.
Вспоминаю о прошлом лете.
Где-то друг мой и где-то сны?
Как все просто на этом свете:
Судьбы сердца, судьба страны.
И не той ли луны бездомной
Свет струился двоим, двоим?
И не той ли, — когда огромный
Распадался на царства Рим?
Как земная стара дорога!
Я иду — я тихо пою.
И грущу я о всех немного
И о тех — погибших в бою.
1916-1921
Стихи, взятые из репринтного переиздания антологии И.С. Ежова и Е.И. Шамурина (1925 г.)
«Антология русской лирики первой четверти ХХ века». М., «Амирус», 1991
***
Все спеши полюбить
Все спеши полюбить, ибо все проходяще и тленно.
Всех спеши полюбить, ибо люди проходят, как сон.
Кто вблизи от тебя, тот не будет с тобой неизменно.
Все спеши полюбить, ибо все проходяще и тленно.
Ты врага обними. Пусть вражда отлетает мгновенно.
Как обнимешь его, если скажут, что он схоронен?
Все спеши полюбить, ибо все проходяще и тленно.
Всех спеши полюбить, ибо люди проходят, как сон.
ВЕРБЛЮДЫ
Тюками скрыв косматые горбы,
С хребтами вы сливаетесь пустыни.
Вы с древних дней блуждаете доныне,
Вдоль жарких стран, библейские рабы.
Неспешен шаг. В размерной качке лбы.
Что тощим, вам, трав тучных благостыни!
Лишь острие обветренной полыни
Порой висит с оттянутой губы.
Который век покорные подпругам
Вы, словно дни, идете друг за другом?
И нет костям белеющим конца.
Плывучие виденья постоянства!
Вы ритмом жизни мерите пространства
Минут земных и вечности творца.
***
Каждый день это – день последний,
Каждый день это – первый день.
Вспомяни золотые бредни,
Золотую увидев сень.
Посмотри, как спокойно о земь
Задевает летящий лист.
Как молитвенно всходит озимь!
Как младенческий ветер чист!
Как над шумным янтарным долом
Тишины серебрится сень!
Мудрым стань ты и стань веселым,
Как осенний блаженный день!
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
(с сайта http://www.utoronto.ca/tsq/05/lipskerov05.shtml)
Я ОТДОХНУ ТЫСЯЧЕЛЕТЬЯ ТРИ…
Я отдохну тысячелетья три,
Затем опять вернусь на эту землю
И твоему - со мной поговори! -
Я голосу, как будущему, внемлю.
А может быть, я буду лишь цветком,
А может быть, я буду легкой птицей.
Не потому ль я розами влеком,
Не потому ль порой мне воздух снится?
А может, зверем лягу у дорог,
Ты ж со стрелой моей захочешь крови.
Но умереть у милых этих ног,
Послушай-ка, мне разве будет внове?
3 февраля 1931
НОЧЬ... ШУМ ЗА ОКНОМ...
Нет, ничего! Пускай они шумят!
То жизнь шумит в своем пробеге грубом.
Но есть еще дыханье легких мят!
К твоим стихам - к росе - припали губы.
Как хорошо! Так значит, я могу
Еще могу я плакать по пустому
И сам, быть может, душу сберегу
Я голосу свирели золотому.
Ахматова! Андревна! Анна! Мне
Простите непочтительность такую.
Как я устал! Как ночь грустна в окне!
Как нежно вашу руку я целую!
27 мая 1931
ГДЕ БЕСКОНЕЧНАЯ РЕКА...
Где бесконечная река
Взяла из озера начало,
Где дымка синяя слегка
Снега хребтов обозначала,
Где эти синие края
Камыш обводит с дикой силой, -
Там, проплывая, вижу я
И глинобитную могилу.
Ответь мне ты, познавший тишь,
Ты, ставший вечности добычей,
В могиле с сетью ль ты сидишь,
Как древний требует обычай?
Ведь ты знавал рыбачий труд,
Был нищ, мечтал о сети новой…
Скажи, ведь это твой верблюд
Ждет на земле солончаковой?
О, долго, долго видел ты, -
Как я увидел, уплывая, -
Камыш, и воды, и хребты
В туманах синего Китая.
Ты здесь полвека был, я - день.
Но мы здесь были, здесь дышали.
И только этим ли, о тень,
Нас дымы синие связали?
Прощаюсь с ширью в свой черед…
Гляжу на влагу огневую…
Для этих гор, для этих вод
Я, как и ты, не существую.
16 октября 1931
К Сомову
Все дышит нежною и вечною душою,
И веер, и цветок, и тучки, и земля.
И стародавний мир, мечтанья утоля,
Очам является прелестной суетою.
Пусть мгла сгущается - струею золотою
Взлетает фейерверк в воздушные поля,
И маски, за полночь свидания продля,
Чуть прикрываются листвою негустою.
И утро катит вновь свой розовый поток,
И женщина на холм упала, как цветок,
И радуга поет: нечаянному верьте! -
Над легким роем дней амур царит один,
И жизнь бессмертная - беспечный арлекин -
Показывает нос безносой, глупой смерти.
1939 (?)
НА НОРКЕ ВЕТРЕННО...
На Норке ветренно. Вечерний Эреван
Зажег свои огни над золотом заката.
Но вот в просторной мгле воздушных, синих стран
Полиловевшего не стало Арарата.
И ветер в спину бьет, - и под гору слегка
Дорога к городу… удача за удачей.
Ведь все теплей в руке озябшая рука.
И вот становится совсем она горячей!
1945
У НАДГРОБЬЯ СТРОИТЕЛЯ
Он строил этот храм. Надгробья не качнув,
Под звезды вышел он, и голосом усталым
Чуть слышно говорил: "Немного изогнув,
Поднять бы линию вот эту… над порталом".
И мы с ним думали, прислушавшись к ручью,
Что Грушевый Ручей струится слишком быстро,
Что только что сейчас я слышал песню - чью? -
А он - читал указ Григория Магистра.
1945, у надгробья Вартапета Вецика. Дарачичак
***
Из веток настругали вертела;
Для очага от речки принесли
Четыре камня; разожгли костер.
…Шашлык хрустел; укутанный золой,
Испекся лук… Под сенью деревцов
Лежали в травах; пальцы одного
Вползали в кудри спутницы; другой
К своей жене законной, но второй,
Откинул голову; прикрыв глаза,
Мечтательница, лет под сорок пять,
Лежала, улыбаясь… Шли домой
Усталою, тяжелою походкой;
Их нагоняла туча; дождь закапал.
Мелькнули склоны, горы, на холме
Тысячелетнее надгробье. Все
В постель свалились, - и заснули вмиг.
…Внезапно пробудились - их кровати
Трепало что-то… Глуховатый грохот…
Он из-под пола шел… - Землетрясенье, -
Какой-то сонный голос произнес…
…Жертв не было.
7 августа 1945
ВСЁ ХОРОШО СЕГОДНЯ
Все хорошо сегодня! Целый день
Так спорилась привычная работа!
И - тихо. И усталость, а не лень
Закрытых книг ласкает переплеты.
Сейчас людей увижу, - и часок
Не буду омрачаться их вниманьем.
О если б сон в свой неуклонный срок
Мне сладким не грозил воспоминаньем!
26 января 1946
|
