Могилы ушедших поэтов. Лимонов (Савенко) Эдуард Вениаминович (1943-2020)

Прозаик, поэт, политический деятель, председатель запрещённой Национал-большевистской партии (НБП), автор нашумевших оппозиционных проектов "Другая Россия", "Марш Несогласных", "Национальная Ассамблея", "Стратегия-31". Неоднократно оказывался за решёткой, особенно когда проводил гражданские акции протеста на Триумфальной площади Москвы в защиту 31 статьи Конституции РФ. Ниже вы найдёте подборку стихов Э. Лимонова, весьма любопытных. Э.В. Лимонов (Савенко) ушёл из жизни 17 марта 2020 года, похоронен в Москве на Троекуровском кладбище (19 уч.).

ПОРТРЕТ На врага голубого в лисьей шапке В огромных глазах и плечах Ходит каждый день старушка Подходя к портрету внука …Внук мой - ты изображенье Я люблю тебя как старость Как не любят помиравших Я люблю тебя как жалость Внук в тебя плюю всегда я О мертвец - мой внук свирепый Ты лежащий меня тянешь Поглядом своих очей… Так старушка рассуждает И всегда она воюет Бьет портрет руками в щеки Или палкой бьет по лбу Только как-то утомилась И упала под портретом И как сердце в ней остановилось Внук смеясь глядел с портрета Он сказал «Ну вот и ваша милость!»

*** Криком рот растворен старый Что - чиновник — умираешь? Умираю умираю Служащий спокойный И бумаги призываю До себя поближе - Что чиновник вспоминаешь Кверху носом острым лежа? (Смерть точила нос напильником Ей такой нос очень нравится) Вспоминаю я безбрежные Девятнадцатого августа Все поля с травой пахучею С травой слишком разнообразною Так же этого же августа Девятнадцатого но к концу Вспоминаю как ходила Нахмурённая река И погибельно бурлила Отрешенная вода Я сидел тогда с какой-то Неизвестной мне душою Ели мы колбасы с хлебом Помидоры. Молоко Ой как это дорого! - Умираешь умираешь Драгоценный в важном чине Вспоминаешь вспоминаешь О реке и о речной морщине *** Фантазия необъяснимо больно По рекам протекла и лист кувшинки водяной задела и домик над водой Пятнадцать лет вам было и полон молока ваш взор покатый сладкий и глупая красивая головка и выраженье рук и глаз как телки коровки молодой и наливной Так вы гуляли голубка сжимая и гладя полною рукой И нищими казались я и мой больной приятель А как бледны! А на лице как много пятен! А вы чужды застенчивости гнили полуодетая вы по двору ходили ЭЛЕГИЯ Я люблю живую капусту Очень высокого роста Люблю видеть Валентину Павловну Выходящую из дома утром Тихую мечтательную зелень С кислым тургеневским оттенком Перемежающуюся девушками немного Розовыми платьями мелькая Жизнь размеренную без бега без шума Последнюю книгу с заломленной страницей Слегка духами подмазанную маму Она щебечет словно птица Белый столик на нем яркий завтрак Из помидоров. яичницы. молока Протянутую в воздухе руку Это моя собственная рука ЭЛЕГИЯ № 69 Я обедал супом… солнце колыхалось Я обедал летом… летом потогонным Кончил я обедать… кончил я обедать Осень сразу стала… сразу же началась Дoжди засвистели… Темень загустела Птицы стали улетать… Звери стали засыпать… Ноги подмерзать… Сидя в трех рубашках и одном пальто Пусто вспоминаю как я пообедал Как я суп покушал еще в жарком лете Огнемилом лете… цветолицем лете… *** Память — безрукая статуя конная Резво ты скачешь но не обладатель ты рук Громко кричишь в пустой коридор сегодня Такая прекрасная мелькаешь в конце коридора Вечер был и чаи ароматно клубились Деревья пара старинные вырастали из чашек Каждый молча любовался своей жизнью И девушка в желтом любовалась сильнее всех Но затем… умирает отец усатый Заключается в рамку черная его голова Появляется гроб… появляются слуги у смерти Обмывают отца… одевают отца в сапоги Черный мелкий звонок… это память в конце коридора Милый милый конный безрукий скач Едет с ложкой малышка к столовой Кушать варенье варенье варенье *** Сам ушедший сумасшедший Был бежавший пострадавший Я вам дам небес долину Пальму локон и маслину Пусть и ветер там гуляет Виноградник распушает Виноградник становится толст и рыж Из него выбегает стриж И показывается хмурое лицо Позже — другое. В конце концов И третье выходит из глубины Невзрачные руки. Белые штаны Мутнеет. и вечер уж близко От солнца осталось чуть-чуть диска Скрипнула бочка — воду привезли Может быть рядом — может вдали И кто это слышал — ты или я? А может преданьем богата семья? И там где раскатистые просторы Были пустые зеленые горы И добровольно в этих горах Живал только ветер. и жил только страх А я по земле никогда не ходил Прекрасную дружбу с тобой не водил ПОСЛАНИЕ Когда в земельной жизни этой Уж надоел себе совсем Тогда же заодно с собою Тебе я грустно надоел И ты покинуть порешилась Меня ничтожно одного Скажи — не можешь ли остаться? Быть может можешь ты остаться? Я свой характер поисправлю И отличусь перед тобой Своими тонкими глазами Своею ласковой рукой И честно слово в этой жизни Не нужно вздорить нам с тобой Ведь так дожди стучат сурово Когда один кто-либо проживает Но если твердо ты уйдешь Свое решение решив не изменять То еще можешь ты вернуться Дня через два или с порога Я не могу тебя и звать и плакать Не позволяет мне закон мой Но ты могла бы это чувствовать Что я прошусь тебя внутри Скажи не можешь ли остаться? Быть может можешь ты остаться Послание Подушки и столы великолепны А освещенье лучшим быть желает Все восемь окон в сад глядят глубокий И запах надо вам сказать мешает Настолько он силен и так тягуч Что хочется забросить все занятья И просто посидеть… пол мог быть много лучше Обои хороши а кухня в пятнах Ну в общем я решил что это нам подходит Цена хоть велика — но жизнь-то ведь уходит Хочу вставая окна открывать лишь в сад Нельзя быть медленным уже схватить спешат Наведывались некоторые люди Но нам хозяин обещал и так и будет Мы снимем этот дом и ты езжай во вторник А то я тут один как будто я затворник Уже тут говорят — а где его жена? А некоторые — мол а есть вообще она? *** Я люблю ворчливую песенку начальную Детских лет В воздухе петелистом домик стоит Тищенко Цыган здравствуй Мищенко Здравствуй друг мой — Грищенко В поле маков свежем — друг Головашов Речка течет бедная Тонкая и бледные и листы не жирные у тростников Здравствуй друг Чурилов Художник жил Гаврилов рисовал портрет свой в зеркале и плавал ночью на пруду среди мостков *** Желтая извилистая собака бежит по дорожке сада За ней наблюдает Артистов — юноша средних лет Подле него в окне стоит его дама Григорьева Веселая и вколовшая два голубых цветка Розовым платьем нежным мелькая ныряя Девочка Фогельсон пересекает сад На ее полноту молодую спрятавшись тихо смотрит Старик Голубков из кустов и чмокает вслед и плачет беззвучно… *** Гигантски мыслящая кошка все смотрит в черное окошко она еще не говорит но в ней есть многое сидит болтает многими ногами хвостает мягкими хвостами А человек ее схватив и на колени посадив Животных два с собой сдружились живут совместно поселились Довольны и играть в обед Под диковат вечерний свет *** Я был веселая фигура А стал молчальник и бедняк Работы я давно лишился живу на свете кое-как Лишь хлеб имелся б да картошка соличка и вода и чай питаюся я малой ложкой худой я даже через край Зато я никому не должен никто поутру не кричит и в два часа и в полдругого зайдет ли кто — а я лежит *** В такое пикантное утро хорошо бы съесть что-нибудь пикантное например устрицу или лягушку Что-нибудь маленькое разрезать на микроскопические дольки В такое изумительно пикантное неестественное утро и какие-нибудь серебряные щипчики совсем не плохо могут сверкать когда деревья перегружены снегом прямо на зеленой листве когда многие ветки отломаны а в судьбе Марьи Петровны 22-х лет произойдут значительные изменения — Подайте нам что-нибудь маленькое и красное говорил изящный эстет в изношенной шапочке *** Хоронили сочинителя Хороша была весна Пришла девочка в калошках очень плакала она Закрывалась ручкой слабою долго плакала она не смогла стать русской бабою да купить ему вина волосы его поглаживать обнимать его сама от могилы отгораживать не давать сойти с ума Впереди и май и майское впереди на сколько лет? а его уж дело райское там зимы и вовсе нет Хоронили рано сочинителя по Москве ходившего в руках В качестве участника и зрителя он писал что существует — ах! заново им названа печально милая земельная судьба Всех таких и быстро и нахально закрывают тесные гроба *** Я не забыл своих юности дней Маленьких дев и усталых коней О Украина! О поле! В тысячеглазых предутренних снах Ты говорила присутствует страх Что ж! говори поневоле… Я не забыл своих юности дней Харьковски-скроенных старых полей Перед дождем пробежало Это животное серой травой Небо! — великое небо — постой! …шпаги плаща и кинжала… Я ли виновен что вишня цвела Что похоронной процессия шла Радость! О радость познанья! Я Ливингстона украдкой читал За англичанином молча шагал «Бой! повторите заданье!..» А Александры Васильевны гроб Тихо тогда выносили Мама мне книгу подсунула чтоб Сын не увидел бы смерти в лоб Сколько напрасных усилий! О Украина в смертельном дожде Я все мечтаю на руки к тебе Некогда молча вернуться Сын лицезреющий матери глаз О разве будет причудливый час Разве опять окунуться?