***
Мной создан мир, прообраз смерти некий,
Где не слышны чужие голоса.
Поговорить бы с кем-нибудь, да не с кем.
Уйти бы в лес, да далеки леса.
Уже не верю в то, что с долей слажу.
Не та пора. Не та пошла игра.
Я одряхлевшую собаку глажу.
Она уйдет. Она совсем стара.
Она уйдет. Она меня покинет.
И опустеет сразу в том углу.
И навсегда душа моя остынет
К остатнему домашнему теплу.
Глядит собака на меня уныло.
Что помнится ей у конца пути?
Ведь так событий мало в жизни было,
Что, в сущности, их не было почти.
Двух наших судеб странное соседство.
Двух наших судеб общая беда.
Что помню я? Одно лишь только детство.
Все дальше смыла талая вода...
80-е
***
Желтая церковь на желтом стоит косогоре.
Служит священник там в желтой засаленной рясе.
И отражаются желтые свечи во взоре,
Но не пройти, не пробраться в ту церковь по грязи.
Жуткая птица над церковью медленно кружит.
Жухлые травы покорно ложатся к порогу.
Ржавые листья покрыли глубокие лужи.
Я же не лист, чтоб осилить такую дорогу.
1977
***
Нет, не зря моя доля томилась
В ожиданье жестоких даров.
На исходе зимы я сломилась
Под напором февральских ветров.
В заповедной запроданной чаще,
В захолустье, где всякий богат,
Мне явилось задешево счастье —
Застолбить свой законный закат.
Застолбить затухающий ало,
Чтоб потом, у других на виду,
Промотать, как когда-то бывало,
Как положено было в роду.
Все равно, темнота неизбежна
За закатом, гадай не гадай.
Но заявка моя безнадежна.
Ибо высох и вымер Клондайк.
1977
ОДИНОЧЕСТВО
Мы считаем — беда не про нас.
Да и что еще может случиться?
Но приходит он, горестный час,
Не уйти, не сбежать, не закрыться.
Одиночество — гибель в ночи.
Одиночество — голые нивы.
На снегах твоих мокрых грачи
Остроклювы и торопливы.
Одиночество — злая метель.
Одиночество — строгие судьи.
Одиночество — сладостный хмель
Постижения собственной сути.
У твоих удивительных дней
На пути — ни застав, ни затворов.
С каждым днем все больней и больней
Ощущенье родимых просторов.
Нет мучительней в мире любви.
Нет порочнее в мире порока.
И распахнуты двери твои
В неизбежность вселенского рока.
1977
***
Встречая осень, точно торжество,
Как листья, с древа рода облетаем.
Утрачиваем кровное родство,
А нового взамен не обретаем.
Редеет лес. Мелеет милый плес.
А я пытаюсь пред собой лукавить
И говорю: «Поверь, не стоит слез
То, что ничем нельзя уже поправить».
1977
***
Наступая на зыбкие тени,
Проходя по осенней поре,
Что мы знаем о смерти растений
В сентябре, в октябре, в ноябре?
Что мы знаем о смерти любимых,
Что мы знаем о смерти друзей,
В нашей памяти бедной хранимых
Посреди ежедневных затей?
Повинуясь случайному мигу,
Повелевшему встать на краю,
Постигаю последнюю книгу,
Уходящую книгу свою.
А она торопливо вбирает
Золотого распада слова,
Ведь над нею листва умирает,
Ведь под ней умирает трава.
1977
***
Под прикрытием крова
Мне внушалось вчера,
Что основы основа
Есть всесилье добра.
Слово — влажная рана,
А за словом — ни зги.
Доброта океана?
Добродушье тайги?
Нет, прости, не поверю,
Потому что в беде
Не доверюсь ни зверю,
Ни кругам по воде.
В суете и покое
Пожила на миру.
У меня не такое
Отношенье к добру.
Белый день убывает.
Впереди темнота.
Жизнь всегда убивает,
В том ее доброта.
Мудрых предков молитву
Повторяю на случай:
Убивая, не мучай.
Убивая, не мучай.
1977
***
Вот и разминулась я с роднею.
Вот и в целом мире — никого.
Спит река под белой простынею,
А до ледохода далеко.
Зеркало небесное завешено
Белою холщовой пеленой.
Спит все то, что было мне завещано,
Навсегда загубленное мной.
Спит вдали родимая сторонушка.
Я сама с собою говорю:
Выпита печаль моя до донышка,
Новую уже не сотворю.
Пусть «заря меня не нарумянит»,
Пусть «роса меня не напоИт»,
Но зато и радость не обманет,
Беспощадный хмель не захмелит.
Все теперь подсчитано и взвешено.
Оттого-то кем-то надо мной
Зеркало небесное завешено
Белою холщовой пеленой.
1979
***
Мы говорили, а время тянулось
В поисках знанья и в поисках хлеба.
Видишь, как все оно вдруг обернулось,-
Над головой только темное небо.
Над головой только темная пропасть.
Над головой только космос влекущий.
Полно, к чему запоздалая робость,
Где вы, ау, наши райские кущи?
Где вы, ау, наказания ада?
Будет нам вечным ответом молчанье.
Рада, подруженька, ты иль не рада,
Что изменила судьба очертанье?
Что после смерти, бело или ало,
Нам бытие не раскроет соцветье?
Все, что могло побывать, побывало,
И не грозит никакое бессмертье.
1979
***
Переступила полосу тумана
И перешла закат, что догорал.
И поняла, что не было обмана
В том, что умолк обещанный хорал.
В том, что молчали облака и тучи
И горизонт был немотой томим.
А ведь они, могучи и летучи,
Сознаньем прежде правили моим.
А ведь они... Да что воспоминанья,
Когда душа без пастыря — пустырь,
И не вернуть осмысленность страданья,
И не раскрыть завещанный псалтырь.
Музыка сфер, высокая музыка,
Из тех миров упавшая сюда,
Где мысль бесплотна, где судьба безлика,
А мысль всегда туманна, как слюда.
Музыка сфер... Оборванные струны.
Под чернью неба — черная земля.
Мне, падчерице матушки Фортуны,
Не в радость пали отчие поля.
Музыка сфер... Стирает краски ветер.
Под сетью неба — стая серых дней.
Не много было мне дано на свете,
Лишь пропасть с узкой жердочкой над ней.
80-е
ДЬЯВОЛИАДА
Есть древний закон. Как меня ни томи,
Его уже не нарушу:
Лишь тот свободен перед людьми,
Кто дьяволу продал душу.
Не скрою, что дьявол являлся мне,
Прекрасен, высок и бледен,
Но с ним мы, увы, не сошлись в цене,
Видать, он был слишком беден.
***
Мои леса ненастья пригибают,
Над ними тучи низкие плывут...
Все, видящие бога,— погибают.
Все, видящие дьявола,— живут.
Однажды, услыхав слова вот эти,
Я поняла, что в тяжкие года
Лишь потому и выжила на свете,
Что не видала бога никогда.
***
Коль душа моя, в мертвой петле
Задыхаясь, не отлетела,
Значит, здесь ее, на земле,
Держит цепкая память тела.
Ожиданье добрых вестей
С предпоследнего километра,
Мир животных и мир вещей,
Бег богов в движении ветра.
Держит душу последний страх,
Гибель, виденная воочью,
Голос дьявола в белых снегах,
Мною слышанный черной ночью.
80-е
***
Случайности причудливый узор
Да будет мне намеком и уроком.
Я поверну насмешливо свой взор
К тому,что прежде называла роком.
К тому, что прежде было как черта,
Переступить которую не властна.
Пускай мои прекрасные лета
Ушли в ту даль, что ныне безучастна.
Зато остаток дней моих при мне.
И, ведая конец свой и начало,
Я тоже, безучастная вполне.
Смотрю на то, что с этой далью стало.
***
Как скучно! Иную судьбу не моли,
Хоть данной не стоит гордиться.
Повинность пройти через скуку земли
Дарована правом родиться.
Дарован досуг и его благодать,
Дарованы мелкие страсти.
Даровано дело, но с ним совладать
Не в нашей прижизненной власти.
Долги за тобой как назойливый рой,
Добыча из рук ускользает.
Как скучно! А солнце уже за горой
Достойно дотла догорает.
Как скучно! Уйми долговечную боль,
Досадное долгое рвенье.
Доступна любому земная юдоль:
Доверье, терпенье, забвенье.
80-е
***
Чем дольше живу, тем виднее,
Что только случайно жива.
И нету проклятья страшнее,
Чем эти простые слова:
— Проснись в своей юности дальней,
Почувствуй тот давящий страх,
Который иконою давней
Стоял у тебя в головах.
Войди в свою дальнюю местность.
В свою однозначную суть,
Почувствуй свою неуместность,
Своей невозможности жуть...
Прочти свои давние строки,
Смотря в белоснежную тьму,
Прочувствуй огромные сроки,
К спасенью идя своему.
80-е
|
