Кузнецов Вячеслав Николаевич (1932-2004)


     Поэт, переводчик, жил в С.-Петербурге. Член Союза писателей СССР (1956), член-корреспондент Петровской академии наук и искусств (1996), профессор Международной Славянской академии наук.
      Печатался с 1949 г. С 1977 г. заведовал отделом поэзии журнала "Звезда". Автор четырех лирических трилогий: "Кровь отцов" (1955-1961), "У высоких широт" (1958-1961), "Чувство земли" (1962-1964) и "Материк" (1970-1982), в каждую из которых вошло несколько поэтических книг, а также отдельных поэтических циклов, изданных в книгах "Остров времени" (1967), "Преодоление" (1971), "А в сердце - свет" (1985), "Это жизни середина" (1995), "...И о Тебе" (1997), "Звезда в роднике" (1998) и др.
      Всего В.Н. Кузнецов является автором более 30 поэтических книг. Многие его стихи переведены на иностранные языки. В 1971 г. за цикл стихов "Память войны" В.Н. Кузнецов получил премию им. А.А. Фадеева.
      Переводил с литовского, хантыйского, казахского, башкирского, белорусского, грузинского, и других языков.
      В.Н. Кузнецов ушёл из жизни 31 августа 2004 года, предсказав день своего ухода в стихотворении, где есть такие строки "Я умер в последний день лета, Когда начался листопад..." Похоронен в Cанкт-Петербурге на Новодевичьем кладбище.


Cтихотворение Вячеслава Кузнецова

 
           ***
 
Я умер в последний день лета, 
Когда начался листопад. 
Я рад буйным краскам расцвета 
И признакам осени рад. 
  
Я лёг на траву под сосною, 
Останусь здесь вечно лежать. 
Тетрадь, как обычно, со мною, 
И можно творить продолжать. 
  
Я в землю закопан не буду. 
Не смейте меня зарывать! 
Меня как бумагу, посуду 
Нельзя ни разбить, ни порвать. 
  
Я – мёртв, но своими словами 
Пишу этот “опус-сонет”. 
Поэты бессмертны. 
Я с вами, 
Хотя среди вас меня нет. 


Могила Вячеслава Кузнецова


фото Сергея Мержанова осень 2015 г.

фото Сергея Мержанова осень 2015 г.



Ещё стихи Вячеслава Кузнецова


           ***

День -
земная клеточка
звёздного литья,
как и ты, лишь веточка
в кроне бытия.
К веку сопричастности
мне не занимать.
Только бы на частности
жизнь не разменять.
Не уйти от главного,
тешась ерундой.
Быть в полёте, в плаванье…
Не лежать рудой.
Рвать тугие ленточки
с выдохом: “Держись!..”
…День всего лишь клеточка,
но и это -
жизнь.                 


                      ***

Февральские бураны дуют,
но в сердце,
в самом далеке,
живут, таясь,
лесные думы
о светлой пуще,
о реке,
о земляничнике цветущем
и о листве,
пока сквозной…
Как много в этом мире сущем
ещё не познанного мной!
И под февральскою метелью,
С весной навеки обрyчён,
Я не хочу быть серой тенью,
хочу быть солнечным лучом.



          ***

Хотим того иль не хотим мы, 
но всё ж приходится признать: 
жизнь, как полёт, – 
 необратима… 
И это надо понимать. 
  
Толчём, бывает, воду в ступе, 
храбримся: 
– Горе – не беда!.. – 
Но свой сегодняшний поступок 
мы не отменим никогда.



         ***

Эти длинные марши
вдоль родимых полей!..
Становился я старше,
становился взрослей.
На плече моём
скатка,
автoмат на груди.
Сердце ухалo сладко:
вся-то жизнь впереди!
Вся-то жизнь…
Стыла просинь.
Вся-то жизнь!..
И пока,
нет, не думалось вовсе,
что она -
коротка…


            ***

Жизнь дошла до седой середины,
но горят бортовые огни.
И не пляжи,
а серые льдины
вспоминаются в трудные дни.

Вспоминаются реки и горы,
родники, что пьяняще остры.
И гудящие грузно моторы,
и костры,
ветровые костры!

Не забыт грозный гул океанов,
звездный блик на косматой волне.
Было много штормов и туманов,
только солнце не меркло во мне.



          ***

В круговороте дел, событий 
и ты, читатель мой, и я – 
мы больше думаем о быте, 
чем о проблемах бытия. 
  
А между тем проблемы эти 
и есть то главное подчас, 
что поднимает на рассвете 
и не даёт сомкнуть нам глаз. 



       ***

Стою у моря,
в солнце весь,
и пью солоноватый воздух.
А волны плещут - там и здесь -
в горячих бликах, точно в звездах.

Душа и небо обнялись
в каком-то новом откровенье.
Не говорю:
“Остановись!..”
Я говорю:
“Продлись, мгновенье!” 



        РЫБАЦКАЯ ПЕСНЯ

Не застолье,
а братство
на морском берегу.
Этой песни рыбацкой
я забыть не смогу.
Есть в ней гордость и удаль,
есть печаль и тоска.
Никогда не забуду
серебро на висках.
Эти тяжкие брови
медноскулых ребят
в бурю -
с чайками вровень -
над простором парят.
Эта песня
как качка -
аж гудит небосвод!..
Молодая рыбачка
в этой песне живёт.
Молодая,
земная,
в чьих глазах
непокой.
…Ничего я не знаю
лучше песни такой.



         ***

Услыхав щегла иль овсянкy,
их бесхитрoстность
не обессудь.
Затаись
и забyдь про осанку,
про своё положенье
забудь.
Если вправду ты царь природы,
то обязан знать:
неспроста
затаённо бормочут воды
и мигает из бездны звезда.
И пойми:
уж так получилось,
что под говор лесов и рек
птицы первыми петь научились,
лишь потом уже -
человек.



           ***

Растёрты краски,
укреплён треножник.
Постигнув вдохновенья полноту,
остановил мгновение художник -
поймал звезду,
как птицу,
на лету.
Волшебна кисть.
И вот она, фактура:
звезда - живая…
Слышите?
Поёт!
Но… разнятся творенье и натура,
как разнятся паденье и полёт.



           ДАВНЕЕ

Да, в десять лет 
мы были дети, но — 
жесткий, в горьких складках рот. 
Я жил на Волге 
в сорок третьем, 
бежал не с фронта, 
а на фронт. 
По всем вокзалам и теплушкам 
за медный грош плясал и пел, 
пил кипяток 
из общей кружки 
и только плакать не умел. 
Я скорбь свою умело прятал, 
я видел скорбную страну, 
и только в мае, в сорок пятом, 
наплакался 
за всю войну... 



     У МОНУМЕНТА "РАЗОРВАННОЕ КОЛЬЦО"

Не просто павшим — нет, 
а с думой о грядущем 
воздвигнут монумент 
и ныне всем живущим. 
Та слава на века 
принадлежит отчизне. 
Да, нет черновика — 
и не было! — у жизни. 
Все подлинно, все так. 
Стояли насмерть грудью 
в кольце, в дыму атак... 
Такие были люди. 
...Разорвано кольцо, 
и в огненной метели 
они в те дни лицо 
Победы 
разглядели. 



     НА ВОИНСКОМ КЛАДБИЩЕ
 
Тут грусти не грусти,
а убитых вовек не воротишь.
Как проклятье, легла
чёрным крепом на сердце война…
Я стою над плитой,
и наотмашь, 
           наотмашь
ветер времени бьёт,
как взрывная волна.



           ***

Какие не нагрянут беды,
я впредь не отведу лица.
… Война окончилась победой,
а я остался без отца.
 
Не я один.
Но разве легче,
что не один?..
              Ещё трудней!
И, кулаки сжимая крепче,
шагал я в бучу мирных дней.
 
Встречал людей я самых разных –
с чудинкой, с искоркой и без.
И жизнь иных текла как праздник,
была как ярмарка чудес.
 
Завидовать?..
Щадила зависть.
Ведь я давно уж не малец.
Всю жизнь наградой мне казались 
слова:
«Он – вылитый отец!»



           ***
                     Фёдору Абрамову
  
Минуты, словно люди, – 
не равны, 
хотя права им равные даны. 
Одни проходят, словно бы дожди, 
мир обновляя, 
растворяясь в мире. 
Другие, как герои иль вожди, 
стоят особо, 
чтоб их не затмили. 
  
У каждой – свой, 
невыдуманный лик. 
Минутно я правдив, 
минутно ложен. 
В какие-то минуты я велик, 
в какие-то, случается, ничтожен… 
  
Я жалок или горд – 
они идут, 
идут, идут, моею став судьбою. 
И только совокупность 
всех минут 
даёт возможность 
быть самим собою.           



          ***
 
              Ольге Берггольц

«НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО» - 
на серых,
обветренных скулах гранита.
Я молча внимаю словам.
И не спорю.
С чем спорить?..
Не к морю пришёл я,
а - к горю.
Оно не шумит,
не гудит,
не бунтует.
Оно 
      наши голые души 
бинтует.
Бинтует так туго, что сдавлено горло.
А что ж тут поделаешь?..
Горе есть горе.
Оно проступило на скулах гранита,
и память болит,
словно пулей пробита.



  БРАТАНИЕ С ОКЕАНОМ
    (Всеволоду Азарову)

Здравствуй, океан Великий,
здравствуй,
ширь твоя и глубь твоя -
по мне!
Рядовой романтик дальних странствий,
я пришел к твоей седой волне.

Упади на плечи мне каскадом,
солнечного взморья бирюза!
Я хочу лицом прижаться к скалам,
чтоб твоя волна меня ласкала,
целовала в губы
и в глаза!

Я хочу, чтоб ветер, друг твой старый,
йодом на губах моих присох
здесь,
где исполинские кальмары
выброшены штормом на песок!
Я иду средь скал
полоской узкой,
гранью между сушей и водой,
где ежи, медузы и моллюски
выложены хрупкою грядой.

Мир понятен:
это все так просто - 
и прибоя солнечный огонь,
и живые трепетные звезды,
что ложатся в теплую ладонь. 

Я хочу пропахнуть солью синей,
не от качки -
я от встречи пьян.
Здесь, где начинается Россия,
я с тобой братаюсь,
океан!



       МОРСКИЕ КАРТЫ

Пропитанные синькой, синим
светом,
расчерченные штурманской рукой,
морские карты, пахнущие ветром,
во мне рождают острый непокой.

Ну что в них?
Материк с округлой плешью,
Архипелаги – гроздьями рябин,
Изрезанное морем побережье,
Да сетка цифр
С отметками глубин.

Ни парусов, мерцающих в тумане
Былых веков,
Ни гула,
Ни ветров,
Ни лодок, что друг друга протараня,
Лежат в глубинах,
Брюхо распоров…

Но жив пока,
Мне не забыть вовеки
Рыданье чаек,
Знобкий, смертный страх,
Зеленоватый свет печальной Веги,
Остекленевшей в штурманских глазах.

Я помню вал, что, словно гром
Неистов,
Суденышко, прибитое к скале,
Молчание друзей над бухтой
мглистой –
тяжелое, как якорь на земле.

Их штурман знал глубины океана,
Что лишь ему изведать довелось,
И у него
Под кожаным регланом
Лежала карта, мокрая насквозь.



        АЛЕКСАНДРУ ПРОКОФЬЕВУ

                        Мёртвые не ходят по морям
                                     /А. Прокофьев/
Краны реют, как лебеди, -
неба касаясь.
Мы стоим на ветру
в Ленинградском порту.
И у стенки швартуется
гордый красавец -
теплоход с твоим именем на борту.
3дравствуй!
Не было,
не было смерти той лютой,
над родною страной
голос твой не стихал.
Жизнь твоя продолжается
гулко и круто,
так же круто,
когда прикипал ты к стихам.
Ты теперь - мореход,
покоритель просторов.
Твоя слава полсвета уже обошла.
Узнаю твой могучий, порывистый норов,
славлю думы,
заботы твои
и дела!



            В ЗВЁЗДНОМ ГОРОДКЕ 

       1
Над Звёздным -
звёздное небо,
будто светящийся мост,
и жаркой горбушкою хлеба -
месяц на угольях звёзд.
       2
День нынешний, как и вчерашний,
гудит, отпyстив тормоза…
Домов остеклённыe башни -
словно земные глазa.
       3
Как чутко спят космонавты!
Здесь снятся им
звёздные сны.
Ведь, может быть, именно завтра
лететь они к звёздам должны.
       4
Дюзы взревут над бетонкой,
и вымахнут крылья огня!
И песня томительно,
тонко
займётся в душе у меня.
       5
Слова горячи, словно звёзды
на синем космическом льду…
По Звёздному
в тёплую роздымь
я в тихом раздумье иду.



           ***

Вечерний сумрак вымарал все тени
На Мойке, на Неве и на Фонтанке.
Стоит, устало горбясь, мост Литейный
Дредноутом на якорной стоянке.
День отошел. Как всхлипы, чаек крики.
Седая мгла на их мятежных крыльях.
А сердце солнечные помнит блики
На площадях, на куполах, на шпилях.




           ***

Белый лист как белый свет -
ничего прекрасней нет.
Ляжет первая строка
словно тень от тростника.
Тучку взрежет острый луч,
и забьётся в сердце ключ.
Ключ горячий, ключ живой.
Луг покроется травой.
Серебром вскипит река,
и засветится строка!
Вот ещё последний штрих:
над речным обрывом -
стриж.
Точка.
Первый черновик.
Может, самый важный миг.



            ***

Я хочу лежать в Пантеоне, 
Не желаю быть предан земле. 
Я – поэт, а не вор в законе, 
И ни тьма, ни тлен – не по мне. 
В Пантеоне великих поэтов – 
Хоть на Марсе, хоть на Луне. 
Миллиарды закатов, рассветов 
Будут тоже уже не по мне. 
Звёзды, звёзды, моя стихия, 
Мной предсказанный Пантеон. 
...А сейчас пишу не стихи я – 
Завещанье во славу времён. 
На рассвете в земном саркофаге 
Пусть отправят тело в полёт. 
На планетах 
приспустятся флаги, 
Честь отдаст мне 
Космический флот!


      ЕЩЁ О СМЕРТИ 

Неотвратима и жестока, 
она, как коршун, стережёт. 
Как часто гибнем мы до срока, 
и жизнь – 
 лишь сладостный ожог. 
  
Мы проклинаем смерть от века. 
Ведь в жажде помыслов и дел 
бессмертной воле человека 
не уготован свой предел. 
  
Суровей нет для нас невзгоды, 
чем мысль о смерти… 
…Между тем 
смерть – 
 милосердие природы. 
Но это ведомо не всем. 

На Главную страницу О сайте Сайт разыскивает
Ссылки на сайты близкой тематики e-mail Книга отзывов


                              Страница создана 19 декабря 2015 г.      (211)