ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН
Когда редеет, меркнет сон,
Ты начинаешь слышать звон
Из самой бездны бытия
Того, что "Я" и что "не Я".
Вдруг начинаешь понимать,
Точнее, знать или внимать,
Что жизнь до капли прожита,
Что дальше только пустота.
Вечерний звон - ничейный звон,
Не думой, а бездумьем полн:
Как бы от ветра в колокольне
Качаются колокола,
В чьём звуке нет добра и зла,
В нём горний свет и прах в нём дольний.
И ты выходишь за порог
И, как очнувшийся пророк,
Вдруг начинаешь прозревать,
Не полагать, а твёрдо знать -
Что было "Я", а что - "не Я",
И жизнь твоя - уж не твоя.
И постигаешь как-то вдруг
Какой-то новой жизни круг
Иль только вечности провал.
Всё то, что ты предполагал,
Увидишь пылью в небесах,
Пустой улыбкой на устах,
Как улыбаться может Бог
И, если б только слышать мог
Отчётливо тот странный звон,
Ты б улыбнулся как и Он.
СЧЁТ
...двадцать пять ...двадцать шесть ...двадцать семь ...двадцать восемь ...
Ни о чём не забудем, не вспомним, не спросим.
Только пламя зажжём в керосиновой лампе.
Только тени кругом, словно строки из Данте.
Словно память кого-то из тьмы вызывает.
Как встают из болота, так они оживают
Из забвенья. Их выслушать не было времени,
И они отзвучали, угасли навеки.
Кто-то ночью один,
Без истории, имени,
Рода и племени,
Без лица,
И почти-что утративший вид человека.
Только пламя гудит,
Только ветер доносит:
...тридцать пять ...тридцать шесть .... тридцать семь ...тридцать восемь ...
ТЫ
Отзвучали последние медные трубы,
И остывшим осколком
Беспокойного сна
Вдруг упала на сонные
Грубые губы
Тихим шёпотом
Тишина.
В полумраке открылись глаза,
Сквозь туман
Постучался в окошко
Рассвет голубой.
Тихий ветер зашёл,
Вечно глуп, вечно пьян,
И развязно уселся
На стул предо мной.
Я в себя приходил
После долгого сна
И внезапно увидел:
Цветы!
И трава!
И лазурь!
И сирень!
И весна!
И я понял, что всё это -
Ты.
***
Как я жил эти дни без тебя?
Проклинал судьбу
И ругался с Богом на небесах.
И ангел (непадший)
Дудел в трубу,
Нагоняя на души спящих
Тоску
И страх.
Я не ждал рассвета:
Зачем мне рассвет?
Ночь - сестра мне,
И смерть - мне мать.
И со скукой смотрел во тьму,
Что объяла свет.
И хотелось спать,
Просто спать,
Без сновидений,
Без пробуждения,
Спать.
***
Пусть пепел остынет,
Пусть пепел
Остынет.
Пусть исчезнет в мире любовь,
Пусть умрёт Божество.
Не хочу,
Не хочу никого ненавидеть
И любить не хочу
Никого.
Пусть не будет спасенья
Никому
До скончания дней.
Пусть в храме умрёт священник,
Погаснет огонь.
Что ж ты, ангел,
Сзывай долгогривых коней:
Белый конь,
Рыжий конь,
Чёрный конь.
А четвёртый,
Он - самый желанный,
Бледный,
Как в абстинентном бреду,
Словно осень,
Словно забвенье,
Словно сладкая дрожь расставанья,
Словно дождь,
Поздний дождь,
Самый поздний в году.
ПЕСНЯ СИРЕНЕВОГО КОСТРА
Нет страха,
Боли,
И скорби нет,
Нет сожаленья.
Я восхожу
В твой
Сиреневый свет,
Как на сожженье.
Не страшен ад,
Я был
В аду,
А рай - сиреневый свет.
Ты станешь
Моей
Когда приду
Назад через сотни лет.
Благословляю
Твою
Ладонь
Что уничтожит.
Больше не мешкай
Зажги
Огонь.
Бог да поможет.
ВСЛЕД ЗА АНГЕЛОМ
Смерть.
Полыхнув огнём
Из грозовых высот,
В образе твоём
Ангел
Меня ведёт.
- Ах, кареглазый мой,
Куда ж ты меня
Ведёшь?
- Молчи.
И следуй за мной.
Всякий ответ -
Ложь.
- Хоть скажи не тая,
Что же будет
Со мной.
- Я поцелую тебя,
Когда мы придём
Домой.
ЗОЛА
Когда ангел сгорает,
Осыпается
Пепел на землю,
Распускаются странные
Цветы на проклятых местах,
Цепенеет душа
В необъятной,
Враждебной
Вселенной,
Погружаясь в безумную,
Беспросветную горечь
И страх.
Как легко умереть!
Это легче,
Чем жить и надеяться.
Смерть придёт, как заступница,
С материнской любовью в глазах,
И душа устремится
На волю
Отпущенной пленницей
Из темницы своей,
В счастливых -
Как в детстве! -
Слезах.
Когда сердце
Сгорает
До тла,
Что любило и верило,
Остывает тепло
Средь кармической стужи
И зла.
Опадает листва -
Остаётся засохшее дерево.
Умирает огонь -
Остаётся
Зола.
БЛУДНЫЙ СЫН
Ты помнишь день, когда к тебе, отец,
Я приволокся, обойдя весь мир?
Но есть всему начало и конец,
Как всё когда-нибудь, окончился твой пир.
Был пир что надо: так не ел давно.
Брательник с поля: "Что за шум и гам?"
Телёнок съеден, выпито вино,
Соседи разбрелися по домам.
А после пира, как это ни странно,
Продал я шмотки, перстень заложил,
Опять оброс, пропах марихуаной
И патлы круче прежних отпустил.
Есть жизнь, притом одна, и есть дорога,
Дорога дальняя, чтобы идти по ней...
Какая разница, скажи мне ради Бога,
Пасти всю жизнь овец или свиней?
С тобою и с примерным старшим братом,
Я понял, мне, отец, не по пути.
Всё кончено. Забудь, отец, меня ты.
Я ухожу. Прощай навек. Прости.
ЛЕЗВИЕ
1.
Далеко ль до исполнения мечты?
Мы привыкли раздеваться без стеснений.
На столе у нас стоят цветы,
Половые органы растений.
Пусть хоть так: еще один глоток
Жизни, воздуха, тебя, любви,
Пока лезвием не подведен итог
Пред крещеньем в собственой крови.
2.
Мои кровавые страсти –
Я в красной воде распят,
И взрезанные запястья
Как дивные розы горят.
Пусть кровь моя не искупит
И не откроет врат,
Возлюбленая скажет “глупо”,
А критики – “плагиат”.
А. СИДОРИНУ
Мы всё пытаемся вернуться...
Таня Задорожная
Никого не окликнуть, не вернуть, ничего не исправить.
Антип Крылатый
В той стране
Нет теней –
Солнце,
Ярче, чем где бы то ни было,
Палит ей спину.
По тропе меж утесами
Пастухи прогоняют стада.
Время сбора маслин –
И рука обирает маслину,
Чья не вижу...
Не знаю...
Не помню...
Неважно –
Мы уже не вернемся туда.
Над землей,
Той, что в памяти нашей,
Бессильны года:
Так же
С ветром
В колючей траве
В дремоте
Нескончаемо шепчутся волны.
Все, как было при нас.
Нам туда не прийти никогда –
Только в песнях и снах
Одиссей возвращается,
«Пространством и временем полный».
ПОСЛЕДНЯЯ ИСПОВЕДЬ
Я – падший херувим,
Порвавший с небом связь,
Карбункул и рубин
Отряхиваю в грязь.
Срываю я с чела
Алмазный свой венец,
Как есть архангел зла,
Я – пред тобой, Отец.
На тверди голубой
Владыка всех владык,
Я проклинаю Твой
Многоочитый лик.
Отныне, дезертир,
Расстрига-иерей,
Я – сам себе кумир,
И бог, и царь царей!
|
