СМУГЛЫЙ ЭМИССАР
Твой тихий голос в телефоне
Был восхитительно красив:
"Мой милый, у меня в районе
Портвейн "Анапа", но ....в разлив".
Я молвил тоном де Бриссара:
"No problems, baby, все фигня!
Уже давно пылится тара
В пустой гостиной у меня".
Я взял хрустальную канистру
И сел в случайное авто.
Кружился иней серебристый
Над влагой нежно-золотой.
А рядом, прячась за цистерну,
Считал рубли седой грузин.
И вот к тебе крылатой серной
Летит шикарный лимузин.
Ты распахнула мне объятья
(Уже была навеселе).
Как часто буду вспоминать я
Портвейн и свечи на столе!
Как ты была зеленоглаза,
Шептала: "Милый де Бриссар..."
Будь счастлив миг, когда с Кавказа
К нам прибыл смуглый эмиссар!
ДЕРЗКИЙ ВЫЗОВ
Допивая искристое кьянти
На приеме у герцога N.,
В этом Богом забытом Брабанте
Я увидел графиню Мадлен.
Я сразил ее огненным взглядом.
"Mon amour!" - сорвалось с ее губ.
Бледный муж, находившийся рядом,
Был, естественно, гадок и глуп.
С грациозностью раненой птицы
Протянула мне руку Мадлен,
И она заалела в петлице
Сюртука от маэстро Карден.
Муж безумно глядел через столик
И, естественно, приревновал.
Он с презреньем сказал: "Алкоголик!"
Я с усмешкой наполнил бокал.
В окруженье принцесс и маркизов
Я одернул манжет, а затем
Графу бросил перчатку и вызов,
А графине букет хризантем.
Я сказал: "Есть большая поляна
За заброшенной виллой в саду...
Для тебя этот день обезьяна,
Станет черным, как ночь в Катманду!
Ты расплатишься, словно в сберкассе,
Алой кровью за гнусный поклеп,
И тяжелая пуля расквасит
Твой набитый опилками лоб.
А когда за заброшенной виллой
Ты умрешь, как паршивый шакал,
Над твоей одинокой могилой
Я наполню шампанским бокал!"
Voila-Жаклин
Спит Жаклин. Свой локон уронила
Мне на грудь. В гостиной полумрак.
Помнишь, как впервые посетила
На бульваре скромный особняк?
Я сказал, к плечу склонившись гибко:
"Здесь не Елисейские поля..."
"Voila", - сказала ты с улыбкой.
Я ответил нежно "Voila!"
"Voila-Жаклин", - такое имя
Я тебе придумал в этот час,
В час, когда судьба соединила
И не разлучит навеки нас.
В ласках и любви не зная меры,
Скрылись в будуаре от людей,
Но через багровые портьеры
Пробивался голос площадей.
За окном толпились демократы,
Ельцин ездил на броневике...
Я стоял с улыбкой, виновато
Прикасаясь к маленькой руке.
Моп ami, мы в странном государстве!
Здесь у нас сюрпризы каждый день.
Никогда парижское лекарство
Не излечит русскую мигрень!
Спруты, адвокаты, Терразини,
Бары, шмары, фикусы в вине...
Блеск и нищета буржуазии
В этой удивительной стране.
Оттого, в уста тебя лобзая.
Дум твоих тревожить не хочу.
Что же дальше? Видит Бог, не знаю!
А когда узнаю - промолчу.
Причитанья о талоне, хлебе
Недостойны истинных мужчин!
Спи, моя изысканная бэби,
Voila по имени Жаклин.
ПОЛКОВНИКУ НИКТО НЕ ПИШЕТ
Полковнику никто не пишет,
А в чем причина - он не знает.
Он ждет. Зимой на стекла дышит
И смотрит вдаль. Не помогает.
Но нет, не пишут! Это странно...
А впрочем, было бы не слабо,
Когда с курьером утром рано
Пришла б депеша из генштаба
Или любовная записка,
Пусть небольшая - пара строчек,
А в ней какая-нибудь киска
В углу поставит вензелечек.
Полковник смотрит вдаль упрямо.
Пусть Розалинда или Маша
Пришлют с вокзала телеграмму:
"Встречайте. Я навеки ваша".
А вдруг письмо придет под вечер
С эскортом черных бэтээров,
И в нем укажут место встречи
Однополчан-легионеров.
Он вспомнит старые делишки,
Его медали забренчат,
Ему герлскауты-малышки
Розаны свежие вручат...
Все тщетно. Ночь прохладой дышит.
Окно. Бинокль. Чистый лист.
Полковнику никто не пишет,
Но он, однако, оптимист.
ПИСЬМО АБХАЗСКИМ ДРУЗЬЯМ
Заскучать. Взять билет небрежно...
Холод. Поле аэродрома.
И увидеть, как в жизни прежней,
Зиму, горной тропы изломы.
Здесь печаль не имеет веса...
Эхо звонкое над деревней
Разольется дождем по лесу,
Над глубинами башни древней.
Ты спускаешься. Вечер синий,
Тени тонки, как балерины,
И закружится хрупкий иней
На густых листах мандарина.
Море свежее, в даль открыто...
На причале замри и слушай
Как волна, словно хищник сытый,
Осторожно коснется суши
И крадется на пышных лапах...
Ты почувствуешь - это свобода...
Мандарина оранжевый запах.
январь 1992 г.
ГИМН КОНФЕДЕРАТОВ
Над грозным городом раскаты,
Гуляет буря между скал.
Мы заряжаем автоматы
И переходим перевал.
В краю, где зверствуют бандиты,
Горит свободная земля,
Проходят мстители-джигиты
Тропой Мансура, Шамиля.
Помянем тех, кто были с нами,
Кого судьба не сберегла.
Их души тают над горами,
Как след орлиного крыла.
Врага отвага поражала
В лихих отчаянных делах,
В бою на лезвии кинжала
Напишем кровью - "Мой Аллах".
Помянем тех, кто были с нами,
Кого судьба не сберегла.
Их души тают над горами,
Как след орлиного крыла.
О БРАТЕ
Мы жили рядом много лет,
Считались добрыми друзьями:
Грузин – мой брат, он – мой сосед,
Нам невозможно быть врагами!
Беда в Сванетию пришла:
Землетрясения, лавины…
Разрушен дом, судьбина зла,
Апсны поможет вам, грузины!
Под свой гостеприимный кров
Всех принимала – без разбора
Абхазия! Свою любовь
Дарила ты не брату – вору!
Осел, корнями в землю врос,
Теперь не выгонишь – куда там!
И свысока глядит на “брата”
Завоеватель, а не гость!
Народ абхазский терпелив,
Надеялся проснется совесть!
Увы, не так писалась повесть
Шовинистических громил!
И чтобы “правду” доказать –
Картвельский дух взыграл ретиво:
Ввели воинственную рать:
“Всех на колени! Ну-ка, живо!”
И повторяйте, как урок:
“Все будет так, как вы хотите!
Как повелел грузинский бог!
Мы виноваты! Пощадите!”
Нет! Не дождетесь вы мольбы,
Забывшие про честь “герои”!
Нам жить согнувшись, как рабы?!
Мы на своей земле изгой?!
Не одиноки мы в борьбе –
Ведь с нами истинные братья!
Так вздрогни враг в стальных объятьях,
Не покорившихся тебе!
Спасибо, Северный Кавказ!
Спасибо, братские народы!
За то, что рядом в трудный час
Во имя счастья и свободы!
Я прожил век – сказал мудрец,
Но счастлив не был, я – глупец,
И вроде бы вперед смотрел,
Но рядом видеть не умел.
ПУСТЬ ВМЕСТО ГЕРОЯ РОДИТСЯ ГЕРОЙ
Веками наш гордый абхазский народ
Борьбу за свободу Отчизны ведет.
С кем только ему не пришлось воевать
За землю святую, за Родину-мать!
Пропитана кровью отважных сынов
Земля наших предков и наша любовь
К Апсны вечно юной, ни с чем несравнимой,
Прекрасной, душевной и неповторимой!
Апсны, дорогая, героев страна,
Ты так же, как мать у абхаза одна,
И так же, как мать он тебя не предаст,
В беде не оставит, врагу не отдаст!
Он в битве за Честь и Свободу твою,
Геройски погибнет в неравном бою,
А мир покидая, покрытый землей,
Душою останется вместе с тобой!
Твоя же обязанность – память хранить
И новых героев Отчизны растить
Подобных Карданову, Хварцкия, Чанба,
Зантария, Джелия, Адлейба, Тванба.
Пусть вместо героя родится герой
И встанет на место убитых войной,
Пусть вновь возродится геройский наш род –
Свободолюбивый абхазский народ!
ДУХ НАЦИИ
Дух нации должен бытъ хищен и мудр,
Судъей беспощадным отрядам.
Он коброю спрячет в зрачке перламутр.
он буйвол с недвижимым всглядом.
В краю,где от крови багровы мечи,
Не ищет трусливых решений,
Он ястреб,считающий мирных мужчин
В горячее время сражений.
А счет его точен,как точен размах
В двитжении неистребимом.
Чем менъше мужчин,выбирающих страх
Тем выше полет ястребиный.
***
Знать о будущем и былом
Опаснейшая из затей.
Чёрный грач зачеркнет крылом
Образ твоих детей.
Коснётся крылом твоего плеча…
Лучше не ворожить!
Пока твой ангел не заскучал,
Можешь ещё пожить.
Можешь прорваться за грань — туда,
Обратно не проскочить…
Ангел скучает. Летит звезда
Птицей слепой в ночи…
15 августа 1992 г.
|
